Закопались

Озеро Рубежное четвёртый год засыпают строительным мусором, выравнивают насыпи и ставят на них дачные дома. Судьи штрафуют собственников участков на тысячу рублей и успокаиваются. А местных жителей, которые пытаются отстоять озеро, задерживает полиция.

Корреспондент ДГ Максим Фёдоров съездил в Рубежное, побывал на стройплощадке и разобрался, как прибрежная зона стала собственностью бизнесменов и кто сейчас там строит дома.

Если бы не крематорий

«Я живу в другом районе Рубежного, где заливные луга. В 2013 году к нам начали приезжать КамАЗы со строительным мусором. Постепенно они так высыпали себе дорогу. Сделали карьер, набирали песок и по этой дороге увозили обратно», – рассказывает Марсель Девликанов, пока мы идём по тихой улице Рубежного к озеру.

Марсель не знал, куда увозят песок. Его волновала дорога из строительного мусора, которую накидали недалеко от дома, и карьер, где работали даже по ночам. «Я начал звонить в полицию, писать в прокуратуру, главе района (тогда был Александр Баландин – ДГ). Из администрации мне ответили: всё исправим, всё уберём. Действительно, косметическая уборка была: песочек разровняли, мусор с глаз убрали».

На несколько лет линии КамАЗов поредели, а в 2017 году грузовики вернулись. По словам Марселя, начали приезжать целыми колоннами. «Я снова звонил в полицию – они обращение принимают, а потом говорят, что никого поймать не могут».

Внимание от парада КамАЗов отвлёк крематорий. Землю под него начали готовить в том же 2017 году. Против стройки объединился весь Рубежный, появилась инициативная группа. Землю от крематория удалось спасти. Чтобы люди отстояли свои интересы — такое в России бывает не часто. В эти моменты после победы появляется новый запал. Марсель вспоминает, как после кампании против строительства крематория местные жители вместе начали проверять по кадастровой карте земли в микрорайоне: «Оказалось, что вся прибрежная зона в частной собственности».

 «Считай, земля»

Когда мы сходим с дороги и начинаем пробираться через траву к озеру, Марсель говорит: «Мы уже на частной территории». Вокруг нет заборов или указателей, но местные знают, что родная земля по документам им чужая.

На изгибе озера виднеются аккуратные двухэтажные дома. Мы смотрим из-за камышей, и кажется, что они парят в воздухе. Когда обходим камыши, глазам открывается скучная проза – дома стоят на искусственно возведенных земляных горках, обрывающихся в озеро.

«В 2016 году построили два дома. В 2017, когда мы это заметили, начинали третий. Но как только мы стали жаловаться, они темпы нарастили. К 2019 построили ещё четыре дома. Сейчас достраивают ещё два. И сделали фундамент для третьего», – объясняет Марсель.

Он предлагает зайти к Владимиру Мячину: «Владимир Владимирович – старожил, он тут давно живёт и сразу включился в борьбу за озеро». Участок Мячина стоит возле дороги, через него КамАЗы возили песок к стройплощадкам у озера.

«Не здороваемся, я соблюдаю ограничения», – говорит Владимир Владимирович, открывая ворота. Он в маске. Мы садимся под грушевое дерево в полутора метрах друг от друга.

«Изначально земля принадлежала совхозу. Когда он развалился, местным жителям выделили паи. По семь гектаров. Всего 908 паев. Бывший директор совхоза Кондратьев скупал их у ничего не понимающих жителей в основном по бросовой цене – по 15 тысяч рублей за семь гектаров. А потом распродавал. Продажа началась в 2008 и продолжалась до 2014 года», – вспоминает Мячин.

Это подтверждает опрос Владимира Кондратьева в полиции (копия есть в распоряжении ДГ). Его проверяли по заявлению Владимира Мячина. Кондратьев рассказал, что с 1994 по 2012 был директором муниципального унитарного сельхозпроизводственного предприятия «Рубежное». В 2012 году предприятие признали банкротом.

В собственности предприятия земельных участков не было, все земли были паевыми и принадлежали гражданам из числа бывших работников совхоза и МУСПП. Кондратьев тоже был одним из пайщиков огромного участка. Полиции он рассказал, что с 2007 по 2011 год покупал паевые участки у других собственников. Цены продавцы называли сами – от 15 до 100 тыс. рублей. Границы на местности он не выделял, приобретённые паи «продавал разным лицам». Документы на приобретённые и проданные участки у него не сохранились. К ответственности Кондратьева не привлекли.

Слова Мячина и Кондратьева подтверждает выписка из Росреестра (копия есть в распоряжении ДГ). Сведения о большом земельном участке в МУСПП «Рубежное» внесли в 2006 году. В 2011 году из него выделили несколько участков поменьше на правах общей долевой собственности. Это были земли для сельхозпроизводства. А с 2014 по 2018 год береговую полосу начали перемежевывать. В апреле 2018 года большинство из участков поставили на кадастровый учёт с видом разрешенного использования «для дачного строительства». Так были образованы участки, на которых сейчас строят дома.

«При межевании в земельные участки записали часть озера, – продолжает Владимир Мячин. – Отсюда и эти насыпи на озере». Действительно, на кадастровой карте линии участков кривыми зубами вонзились в озеро. «Мы обратились к главе Волжского района, он говорит, что озеро не входит в реестр водных объектов. Оттого, считай, земля».

Три ответа за два года

Дома у Мячина несколько папок переписки с чиновниками, полицией и Росреестром по поводу озера (копии есть в распоряжении ДГ).

За два года чиновники неоднократно подтверждали, что у озера вырубают деревья, а в само озеро ссыпают грунт и строительный мусор. Параллельно неоднократно переобувались в прямо противоположные по смыслу формулировки: от «нарушений природоохранного законодательства не выявлено» до «просим провести прокурорскую проверку», а потом снова «отсыпка производится не в воду» и неожиданно «на участках изменили береговые полосы путем отсыпки строительными отходами».

Инспекция по охране окружающей среды администрации Волжского района не раз составляла протоколы об административном правонарушении на собственников участков. Правда, общая сумма штрафов за два года едва превысит один МРОТ – дела заводили по части 1 статьи 8.2 КоАП РФ, нарушителей которой штрафуют от 1 до 2 тыс. рублей.

Двухлетняя переписка не остановила стройку, но в руках у защитников озера появились три важных документа.

Отдел водных ресурсов по Самарской области признал, что «озеро Рубежное находится в собственности Российской Федерации». Федеральный Росреестр указал, что «водоохранными зонами являются территории, которые примыкают к береговой линии морей, рек, ручьёв, озер». А в мае 2020 года администрация Волжского района всё-таки признала, что территория вдоль берега озера располагается в рекреационной зоне.

«За…ли тут снимать!»

Владимир Мячин снимает маску только для фото. Я прошу его встать на фоне озера. Делаю снимок. Марсель стоит рядом и смотрит в сторону озера. Именно там, на заднем плане моей фотографии его недавно задержали.

«Всё это время, пока мы переписывались с чиновниками, стройка продолжалась, — пересказывает прошедшие события Марсель. – Мы с Владимиром Владимировичем договорились: как только работает экскаватор, он мне звонит, я вызываю полицию. Он сам вызвать не может, так как на самоизоляции – ему нельзя дом покидать, с другими контактировать».

Мячин подхватывает:

— И вот 26 апреля заработал экскаватор, почти в воде был. Позвонил Марселю, его долго не было. Полиция тоже не приезжала. А потом смотрю: возле озера стоит УАЗик Марселя с пустым прицепом для лодки. Понял, что он с кем-то договорился и пошли на лодке фотографировать. Потом подъезжает джип и несколько частных машин. Из них выходят майор Сергей Яковлев, недавно назначенный участковым Куйбышевского района, капитан Максим Калашников – бывший участковый — и капитан Быков, тоже сотрудник отдела полиции №7 Куйбышевского района, и люди в штатском. Заметьте, все полицейские из Куйбышевского района, а ведь озеро находится в Волжском районе.

Тут как раз Марсель возвращается. Звоню ему – не берёт, не слышит. Подходят к берегу, Марселя окружают. Я звоню участковому нашему, он говорит: нельзя сейчас на озеро выходить, нерест у рыб. А то, что Марсель с камерой, а не с удочкой, его не волнует.

По словам Владимира Владимировича, Марселя держали часа 2-3, потом отправили за паспортом и вместе с паспортом увезли в отдел полиции составлять протокол. О нарушении режима самоизоляции.

Марсель пожаловался в полицию. В мае от ГУ МВД России по Самарской области пришло письмо – «в действиях сотрудников ОП №7 усматриваются нарушения действующего законодательства, назначено проведение служебной проверки».

Не пожимая руки, прощаемся с Владимиром Владимировичем. Марсель предлагает дойти до стройплощадки. Мы идём через траву, возле берега. К домам ведёт след от колёс легковушки.

Зелень сменяется сухой землёй, покрытой серой строительной пылью. На искусственных пригорках стоят два недостроенных дома. Среди кирпичей, палок, разломанных бетонных панелей на солнце блестят три новеньких ванны.

Охраны нет, поэтому мы решаем подойти к берегу. У меня на плече болтается фотоаппарат. Увидев нас, один рабочий, скрываясь за полуготовым кирпичным забором, садится на корточки. Второй отводит взгляд и продолжает работать на лесах.

Насыпь уходит в камыши. Она ширится к построенным домам. На участке, где стоим мы, почти достроили два дома. Рядом стоит фундамент под ещё один. Пока я фотографирую, рабочий спускается с лесов. Прятавшийся рабочий заходит в дом. Второй провожает нас криками: «За…ли тут снимать!». Он поднимает железную палку с земли, смотрит нас. Марсель говорит мне: «Никого не бойся, продолжай снимать», и смотрит на рабочего. Мы уходим той же дорогой, спускаясь с искусственной горки. Рабочий с железкой заходит в недостроенной дом.

Мы возвращаемся к озеру. Уже пять часов вечера. Останавливаемся в тени небольшого тополя. Марсель снова рассказывает, как с заливных лугов вывозили песок. Я осматриваю лужайку возле озера и впервые замечаю, как тут красиво. Нет пьяных отдыхающих, рёва лодок и разлетающегося мусора, как на заволжских пляжах.

Марсель замечает, что я смотрю сквозь него, и будто продолжает мою мысль: «Эту бы территорию как заповедник оформить. Я писал Азарову, предлагал, он не ответил».

Вернувшись домой и разобрав документы Владимира Мячина, я узнаю, что из-за протестов жителей Рубежного самарская межрайонная природоохранная прокуратура надавила на областной Минлесхоз – теперь ведомство обязано определить границы береговой линии и водоохранную зону озера Рубежное. Но чиновники пообещали сделать это только к 2022 году. А пока стройка продолжается.

Кто застраивает берег озера

ДГ удалось найти собственников участков, на которых составляли протоколы по той самой части 1 статьи 8.2 КоАП РФ с комариными штрафами. Решения по их делам висят на сайте Волжского районного суда.

Четыре участка у озера принадлежат Лидии Александровне Вейс. Некоторые из них она получила по договору дарения от Андрея Эдгардовича Вейса. Это полный тёзка самарского предпринимателя и одного из главных акционеров банкротящегося «АктивКапитал Банка». Андрея Вейса сейчас пытаются привлечь к субсидиарной ответственности за банкротство.

В нулевые Андрей Вейс занимался автобизнесом, компании, где он был совладельцем, получали крупные бюджетные контракты. Также Вейс участвовал в создании крупного аграрного комплекса. Но сейчас большинство его компаний ликвидировано.

В суде Лидия Вейс настаивала, что «образовавшиеся на ее земельном участке отходы ей не принадлежат». Суд признал её доводы несостоятельными. Похожее оправдание было у собственника другого участка – Дмитрия Викторовича Спиридонова. Защитник Спиридонова в суде указывал, что «на земельном участке находился только грунт, который не является отходами производства и потребления». Суд также признал эти доводы необоснованными – на участке нашли отходы в виде «смеси грунта с пластиком и камнями».

Как менялся берег озера с 2016 по 2019 годы 

Полный тёзка Дмитрия Спиридонова ранее руководил компанией «Интегралмастерсамараволга», которая занималась «перевозкой пассажиров по внутренним водным путям». Компания ликвидирована. Спиридонов остаётся индивидуальным предпринимателем.

Также по части 1 статьи 8.2 КоАП РФ осудили собственника участка возле озера Евгения Анатольевича Норкина. Его полный тёзка был учредителем и руководил компанией «Спец Ритуал Сервис». Сейчас деятельность Норкина как ИП прекращена.

О двух последних собственниках, данные которых раскрыты в материалах судов, ничего не известно – это Алексей Андреевич Дилан и Вероника Сергеевна Опойцева.

Фото автора, Владимира Мячина и Марселя Девликанова 

Следите за нашими публикациями в Telegram на канале «Другой город» и ВКонтакте