Противостоим мировому заговору

Весна 2020 года запомнится историкам и психиатрам как время, когда наше окружение, производившее впечатление рационального, прагматичного и невозмутимого, оказалось растерянным, погруженным в тревожность и депрессию. Почти все мы начали свой путь через отрицание, гнев, торг, депрессию к принятию другой реальности. О том, как не сойти с ума, проходя через такие испытания, для ДГ рассуждают социальный психолог Михаил Вершинин и политолог Алексей Алмаматов.

Пандемия Covid-2019 — не единственная новая болезнь, но первая за 100 лет, в чём-то затронувшая практически каждого жителя планеты. Мир превратился в «глобальную больничную палату», а мы погрузились в «карантин-шейминг» и «думскроллинг».

Места, где мы спали, кормили котов и смотрели сериалы, вдруг стали нашими «тюремными камерами», а свобода перемещения превратилась в «карантикулы».

К тому же оказалось, что спасение мира происходит не за два часа, как в блокбастере, а долго и кропотливо. Нужно полтора года ждать вакцину, изменить свой образ жизни и стараться не заразиться самому, не заразить других и сохранить при этом свой привычный образ жизни или имитацию контроля над ней.

Еще три месяца назад эти новые вызовы и риски мало кому были очевидны. Но в марте одновременно пересеклись сразу три тенденции:

— значимый дефицит достоверной, проверенной, корректной информации про новую болезнь — при том, что каждая третья новость в России этой весной была про пандемию;

— неготовность политиков вдумчиво объяснять ситуацию;

— наложение двух кризисов: неконтролируемая пандемия и падение цен на нефть.

Мы впервые столкнулись с масштабным карантином, который «поджёг все дома, включая недругов». Сложно осознать такой масштаб угрозы. В нашем относительно светском и рационалистическом обществе расставить точки над i могли либо учёные, либо государство.

Произошел комбинированный приступ паники, в котором новизна ситуации и острый дефицит точной информации помножились на постоянную трансляцию разными медиа «плохих новостей». Отечественные медиа подхватывали мнение не только российских экспертов, но и представителей стран, где пандемия уже полыхала вовсю. Адекватные эксперты, которые не призывали «жечь вышки 5g», не были готовы сделать быстрые и окончательные выводы, которые всем были нужны. Чувствуя этическую ответственность, врачи сопровождали свои высказывания многочисленными оговорками, что мешало их восприятию.

Государство вслед за врачами также не могло оценить масштаб и эффективность методов борьбы с угрозой. В принципе, ни одно из правительств не было полностью готово к ситуации и совершало собственные ошибки.

Генералы всегда готовятся к уже прошедшим войнам, и наши власти тоже оказались в ситуации, когда какими-то старыми, испытанными методами нужно было пройти «между Сциллой и Харибдой» — с одной стороны, снизить заболеваемость, с другой стороны, не «угробить» экономику и поддержку населения. Правильных решений не было. Поэтому формулировки «самоизоляция», «нерабочие дни» и др. были мягкими и неоднозначными, направленными на «додумывание».

В Самаре, например, появились странные и выборочные проверки автомобилей, создавшие многокилометровые очереди, которые вылились в публичные разборки между ведомствами — кто разрешил и с кем согласовано? Первые лица региональной власти делали замечания работникам без масок, при этом сами были без масок. Они же, выступая за ужесточение самоизоляции, выкладывали фото с семьёй и родственниками на Пасху. Всё это создавало привычную постсоветскому гражданину иллюзию правды и декларируемых ценностей.

Добавьте в новостную повестку «страшилки» штрафами, показательными порками нарушителей и противоречащие друг другу советы носить и не носить маски – и получите общество, где одним страшно, другие отказались соблюдать режим самоизоляции, третьи увидели «заговор и чипизацию», а четвёртые пытаются во всём этом разобраться. Свежий опрос ВШЭ показал, что около 30% россиян не верят в опасность эпидемии, или считают её выдумкой «заинтересованных лиц».

Отсутствие простых, понятных аудитории и однозначных ответов на вопросы «что делать», «как лечиться», «помогают ли маски», «можно ли вообще гулять», «умрёт ли вирус в жару» и другие породили мем, который очень просто объясняет, что происходило.

В этих условиях люди, которые остались сидеть дома, кинулись восполнять дефицит информации к «лидерам мнений» в своём окружении, в интернет и социальные сети. Так, представители тематических СМИ на круглом столе 20 мая «State of the media: СМИ в условиях пандемии» («Онлайн РИФ 2020») рассказали, что их аудитория «мамочек и домохозяек» во время пандемии постоянно обращалась с запросами «объясните нам эти новости» и «что чиновники, эксперты и политики имели в виду?!»

Пандемия Covid-19 отличается от предыдущих ещё и тем, что проходит в условиях качественно иного влияния социальных сетей и онлайн-медиа на сознание людей. По сравнению с эпидемиями недавнего прошлого (SARS-1, эбола, свиной/птичий грипп и др.), проникновение новых медиа и социальных сетей достигло каждого смартфона (интернетом в России пользуется 78% населения — это 95 млн чел.; а в крупнейшей соцсети Вконтакте зарегистрировано свыше 90 млн чел.).

И если правильная информация никем не была подана в предельно понятной форме, то оказалось, что пустоты заполняются фактоидами.

Постсоветское общество продолжает работать по инерции, основываясь на иерархии и силе авторитетов («вертикаль»). Интернет же и социальные сети работают «по горизонтали», и здесь проще стать авторитетом яркому блогеру или инфлюенсеру, которому перед миллионом подписчиков нужно высказываться каждый день, чтобы не потерять их внимание. И подписчики, погруженные в его повседневную жизнь, склонны в силу возникшего «виртуального сопереживания» просто и быстро воспринимать его слова.

Чем меньше у человека личного опыта, критичности мышления и способности сомневаться, тем легче он может поддаться тому или иному фейку. Чем ближе человек ощущает угрозу, которая описана в новости, тем проще ему с ней согласиться, лайкнуть и «репостнуть» дальше. Дополнением может стать попытка «погуглить способы лечения». Часто это лишь усиливает панику.

И если для некоторых активность по распространению подобного контента – это возможность вытеснения страха и тревожности, то другие уходят в «диванные баталии» в комментариях и чатах. И виртуально побеждают самоуверенные и дерзкие, а не самые умные и уравновешенные.

Поэтому мы с вами наблюдаем ситуацию, когда информационную слабость государства и научного сообщества компенсируют инфлюенсеры, «городские сумасшедшие», новые медиа и социальные сети. И если в реальной жизни мы можем самоизолироваться и избегать контактов с носителями заразы, то в виртуальной жизни мы с удовольствием окунаемся в информационную пандемию, где заражаемся и заражаем других.

Что делать, когда вы не уверены в правдивости новости? Как перепроверить информацию?

— Обратите внимание, встречалась ли вам эта информация в других источниках, писали ли об этом другие весомые авторы (СМИ, учёные, лидеры мнений, в том числе за границей). По возможности, найдите первоисточник (человека, публикацию).
Пример: об опасности вируса говорят специалисты разных стран.

— Обратите внимание на статус источника. Если это не врач и не государственное лицо, которого спросят за его слова, а человек, который раздаёт «советы по всем вопросам», то это снижает ценность информации.
Пример: Виктория Боня, которая говорит о 5G и чипах, не является ни врачом, ни специалистом по IT-технологиям.

— Подтверждены ли выводы источника какими-либо аргументами, цифрами? Не опровергают ли его другие факты или исследования? Корректны ли источники этих данных?
Пример: высокая смертность среди людей старше 65 лет объясняется, в том числе, другими накопленными хроническими болезнями; известно, что так же тяжело у них проходят и другие ОРВИ (например, обычная пневмония).

— Обратите внимание, есть ли у информации «эмоциональная окраска», попытка воздействовать на вас эмоциями, образами, пугающими метафорами. Серьёзные люди и издания стараются ссылаться на факты, исследования, практику, основанную на множестве случаев.
Пример: эмоциональная окраска высказываний в стиле «одумайтесь», «перепостите своим знакомым», «элиты задумали нас уничтожить», «я дочь офицера/эпидемиолога/политика и папа рассказал…» и т. п.

Текст:
Михаил Вершинин, социальный психолог и маркетолог, член Гильдии маркетологов РФ (Самара)
Алексей Алмаматов, политолог, специалист по политическим коммуникациям и новым медиа (Москва)

Следите за нашими публикациями в Telegram на канале «Другой город», ВКонтакте и Facebook