НЕ ГОВОРИ НАРКОТИКАМ НИЧЕГО

Ну вот, отгремел днями Международный день борьбы с наркоманией и незаконным оборотом наркотиков. В Самарской области это дело любят: существовала целевая программа мер по противодействию незаконному обороту наркотических средств и профилактике наркомании на 2013 – 2015 годы. В её рамках из областного бюджета сначала выделили 88 миллионов рублей, а потом программу пролонгировали до 2020 года, увеличив финансирование аж до 266 миллионов.

Бюджетные средства успешно осваиваются. Например, накануне «антинаркотического дня» в самарской школе №154 состоялся большой спортивный праздник. На улицах раздавали буклеты, а в детских лагерях отдыха успешно прошли «викторины, КВН, конкурсы детского рисунка, плаката по антинаркотической тематике».

В Самаре наркоманы проходят лечение и реабилитацию совместно с алкоголиками. Существуют как государственные центры (психо- и наркологические диспансеры), так и частные. В областной наркологический диспансер, что на Южном шоссе, можно приехать и госпитализироваться без денег, но с направлением. Направление можно получить по месту жительства, зарегистрировавшись в районном диспансере. Лечебный курс составляет 28 дней и «включает в себя элементы трудотерапии». Есть ускоренная пятидневная программа (на коммерческой основе), позволяющая родственникам, наконец, увидеть дорогого человека трезвым и не под воздействием психоактивных веществ.

Психиатр-нарколог, врач с двадцатилетним стажем, говорит: «Вот только фамилию мою не надо, нам и так проверок от минздрава хватает. Что могу сказать, излечившихся нет. Есть ремиссия, у кого-то она достигает десяти лет и более, у кого-то не длится и трех дней. От чего зависит продолжительность периода трезвости, никто не знает. Вот был у меня такой случай. Один мужик меня частным образом все время вызывал, вывод из запоя. Каждый месяц, в двадцатых числах я у него – как штык. И вот пропал. Ну, думаю, помер. А он и не помер! Женился на двадцатилетней. Самому ему больше пятидесяти в тот момент было. И семь лет я о нем ничего не слышал, ну, с профессиональной стороны. Потом там родился ребенок, переехала из деревни тёща, всякая суматоха, и снова у меня пошли вызовы от него. Сначала раз в полгода. Сейчас вот раз в квартал. И я знаю, что скоро войдем в прежний ритм. А что касается наркоманов – так я и с длительной ремиссией не видел ни одного. Максимум полгода. Но, может, это я не в том месте работаю».

Смеётся…

Наркоманы в диспансере ведут себя хуже, чем алкоголики. Капризничают. Отказываются от пищи. На свиданиях с родственникам жалуются на строгости режима и требуют перевода в какую-нибудь волшебную больницу, где практикуют метадоновую терапию, мол, буквально в пяти километрах есть такая больница, буквально в Новокуйбышевске. Родственники испуганно выдирают свои руки, полные сумок с разрешенной едой (сухой паек, холодильников нет), из цепких пальцев наркомана. Мимо часто пробегают санитары, держа в руках вязки для принудительной фиксации.

— Единственное, что работает с наркоманом – это лишение доступа к веществу. Сумеете вы это для него сделать – хорошо. Если возможность достать остается, то он будет доставать, — говорит психиатр-нарколог, отсмеявшись.

Хватает в области и частных клиник — бороться с наркоманией и алкоголизмом выгодно не только государству. Клиника за день пребывания пациента получает в среднем 3 000 рублей. Первые несколько суток хорошо оплачиваемый пациент проводит в отделении медицинской реабилитации, где решетки на окнах, таблетки на тумбочке и системы в истерзанных венах. Потом он препровождается в отделение реабилитации – впрочем, решетки на окнах присутствуют и там.

Считается, что единственной реально работающей программой является «12 шагов» — та, что исповедуют анонимные алкоголики (и наркоманы). Группы в подавляющем большинстве случаев смешанные, и только изредка ведущий ограничивает присутствующих наркоманов в высказываниях, обозначая чисто алкогольную направленность. Слушать можно всегда.

Группы всегда начинаются одинаково: присутствующие вслед за ведущим повторяют принципы анонимных алкоголиков, среди которых есть обещание не выносить обсуждаемые темы за пределы сообщества. Но некоторые соглашаются поговорить после.

Вот Лёша, ему восемнадцать лет, и он наркоман. Сидел на героине, но есть опыт употребления и других веществ. Приехал из Оренбурга. Часто специалисты рекомендуют выбирать для лечения и реабилитации места, удаленные от привычной сферы обитания зависимого. Чтобы не знал, где и кого тут можно спросить: «Есть чо?».

Лёша уже четыре недели в частной клинике. Чувствует себя неплохо. «Я не помню, когда был чистый так много дней подряд… Как-то от отчаяния купил билет до Москвы, думал, ну вот сяду в поезд, мне на ходу неоткуда же будет брать герыч? И как-то оклемаюсь, думаю. А приехал, и тут же, у Казанского вокзала стояла тонированная «Нива» и в ней все продавали…».

Планов у Лёши особенных нет. ЕГЭ в этом году он не сдавал. «Какие экзамены, я в коме почти был… Меня сюда как везли, не помню. Сейчас родители звонят, говорят, едут в Италию на две недели. А как же я, говорю. А у тебя свой курорт, отвечают. За те же деньги».

Лёша выглядит спокойным. Его ровесник Гриша нервничает, беспрерывно дергает ногой, с ноги падает сандаль, Гриша злобно пинает его подальше и сидит босой. «У меня тут задание было. Написать, что в этом году случилось самого страшного, лично для меня. Я сначала написал, что самое страшное – это смерть отца. У меня папа умер, первого мая. А потом я все это перечеркнул, и написал правду: самым страшным для меня было просыпать дозу метамфетамина».

Анатолий много старше восемнадцати. «Мне тридцать пять, — говорит он, — я наркоман более пятнадцати лет. Ерунда, что нельзя столько лет сидеть на игле. Я вот сидел, и ничего. То есть, конечно, чего… но не умер же».

Анатолий не умер. Но он болен гепатитом С и положителен на ВИЧ. Последнее время чувствует себя не очень. Никогда не лечился от зависимости. Решил попробовать. Потому что очень хочет жить.

«Да все равно, как. Помните анекдот? Там типа еврей хочет эмигрировать в Америку, а с ним попугай. И таможня попугаев не разрешают провозить. Только разрешают чучело или тушкой. И попугай, такой, еврею говорит: надо ехать, хоть тушкой, хоть чучелом! Так вот и я хочу просто жить. Пусть плохо. Умирать не хочу. Гепатит С – противная болезнь».

Гепатит С – очень противная болезнь.

У Кати гепатита С нет. Она хмурится, неразговорчива. Красивая, очень худая девушка. «Этим хотя бы есть куда вернутся – кивает на юношей Лешу и Григория, — а мне идти некуда. Не домой же».

У Кати дома неблагоприятная обстановка — наркоманит мама и её компания. Пребывание Кати в частной клинике оплатила её тетка, гражданка Германии. Но к себе на жительство (пусть не постоянное) она племянницу не зовет. Предлагает какое-то время оплачивать ей съемную квартиру. Это вариант. Но… «Не знаю, как я буду одна, — говорит Катя, — я третий раз уже здесь так-то. Обычно через неделю старое начинается снова, и никакие занятия в группах не помогают. Правильно мамка говорит, меня только к батарее привязывать».

Привязывать Катю некому. В этот раз она провела в клинике уже тридцать дней, осталось пять. Вдруг резко поднимается и уходит, шаркая резиновыми тапками без лоску.

Лиза не наркоманка. Она учится в университете и учится очень хорошо. Летнюю сессию закрыла на «отлично». Но среди ее однокурсников многие употребляют наркотики. Чаще всего это амфетамины или спайс.

Лиза говорит: «Мне удивительно, что никто не видит в этом проблемы. Человек идет вечером в клуб, перед выходом ест что-нибудь или курит, дожидается, чтобы вкрыло, потом всю ночь веселится. Утром человеку плохо, и он поправляется малой, наверное, дозой. И так каждый день. Некоторые девочки так худеют: нюхают метамфетамин и пять дней после не едят. Не хотят. Пьют воду и нюхают дальше. Моя подруга поет в церковном хоре. Она с ног до головы набита косяками. Говорит: Богу нравится, когда я под кайфом, тогда у меня лучше получается разговаривать с ним. Никто из них не считает себя наркоманом. В Самаре купить что угодно – не проблема. Даже если ты новичок».

Наркогенная ситуация в Самарской области продолжает оставаться напряженной. По данным минздрава, в декабре прошлого года в регионе на учёте состояло чуть больше 11 тысяч человек. Ещё 4,5 тысячи принимают наркотики эпизодически. И это только официальные данные. На фоне конкурса детского рисунка и успешного освоения бюджетных средств. Поэтому не говори наркотикам нет. Лучше просто не разговаривай с ними.

Текст: Наталья Фомина
Обложка отсюда
Детские антинаркотические рисунки — из открытых источников

Следите за нашими публикациями в Telegram на канале «Другой город»