Текст: Данила Телегин

В прошлом году у самарского театра драмы появился «Макбет» с тимбёртоновской готической эстетикой, теперь в СамАрте состоялась премьера «Гамлета», заставляющего вспомнить компьютерную игру Fallout. Собственно, в спектаклях нет почти ничего общего кроме близкого и понятного молодежи визуального ряда. Будем считать, что мы расквитались с контекстом, и перейдем к сути. А ее в «Гамлете» Праудина как раз на те четыре часа с двумя антрактами, что длится действо.

Итак, в датском королевстве всё не просто подгнило, но проржавело до самого основания. Вывихнутым веком командует вывихнутый дух в исполнении Татьяны Наумовой — так и хочется подумать, что это сама Смерть по-птичьи голосиста и пестра. А Гамлет — тот, кто взялся вправить суставы — вовсе не черный принц, а, наоборот, вполне себе белый. Как доктор. Правда, не навсегда. Интрига, конечно, в том, как справился с ролью Павел Маркелов. «Он играл Хлестакова!» «Он играл Петуха» — так в зале перешёптываются, когда он появляется. Так вот, всем предстоит узнать о Маркелове нечто новое. Да и не только о нём. Интересно и забавно наблюдать, как обвивает риторическими кольцами змеистый Клавдий (Алексей Меженный), Гамлет-отец (Павел Самохвалов) за время своего пребывания на сцене успевает убедить, что за него стоило мстить, Гертруда (Ольга Агапова) — о, ей, напротив, не посочувствуешь! И где-то справа периодически выдает глумливые саксофонные трели Светлана Салманова, свободной рукой колошматя по барабанно-чемоданно-чёртзнаеткакой установке, которая пригодилась бы группе Enstuerzende Neubauten. В общем, на сцене ни одного случайного или лишнего человека. Даже тот странный наблюдатель в берете, которого не всякие сразу заметит, буквально движением руки соорудит одну из самых жутких (настаиваю на этой формулировке) сцен. Этот момент, впрочем, связан уже  не столько с актерами, сколько со сценической редакцией. Одного исполнительского мастерства и преобладающей ржаво-фиолетовой гаммы, может и не хватило бы на всю индустриально-средневековую драму, но Праудин и Ася Волошина устроили Шекспиру основательный ремикс.

Во-первых, поэзия в этом «Гамлете» доверена не всем и не всегда. Вполне может показаться, что она появляется, сопутствуя метаморфозами личности персонажа, но боюсь, проверить эту теорию с первого раза не удастся. Во-вторых, пафос. Представьте себе, все пиковые моменты расположились вовсе не там, где нам предлагают классические постановки и экранизации. Бедный Йорик! Знал ли он, что после смерти из него тоже получится неплохой шут? Аутичную красоту Офелии (Анна Тулаева) оттеняют замашки участницы идиотского молодёжного движения. А Лаэрт-коммандо (Алексей Елхимов) с бензопилой — попробуйте вообразить (и тут же забудьте) дуэль! Однако, не стоит думать, что вся постановка — сплошь постмодернистская клоунада. Энергия Шекспира не исчезла, а лишь перераспределилась. Причём,ушла в такие сцены, которые автор не сочинял.

Наконец, самое важное, что заставит дотошного зрителя возвращаться на самартовского «Гамлета» снова и снова, — это символы. Буквально в каждой сцене спектакля они ведут  игру, параллельную актерской, и все они достаточно неоднозначны, чтобы как следует поломать голову. Уж я не буду пытаться объяснить, это было бы непростительно. Но самые очевидные из них раскусить легко: жизнь и смерть. Причём, смерти заметно больше. Её все таскают с собой, предлагают друг другу, дарят… едят и пьют её. Конечно, смерти в итоге хватит на всех. 

Спектакль есть за что невзлюбить, например, филологам, историкам, всяким поборникам аутентичности. Но с точки зрения эффективности, при достаточно открытом зрителе, он работает замечательно. Есть у него и свои длинноты. Однако, и те, возможно, сгладятся к тому времени, когда «Гамлет» вновь появится в репертуаре (кажется, после 27  и 29 сентября показов не запланировано до самого нового года).

И, наконец, последнее: такой театр — уже не для юного зрителя. Не то чтобы в постановке было что-то особенно неприличное (забавная пантомима, объясняющая родственные отношения, не в счёт), а просто молодая аудитория, не обремененная возможностью и желанием уследить за аллюзиями и символами, начнёт терять внимание и хихикать там, где следует помолчать и разуть глаза. Хотя это же комедия! Пусть вывихнутая, но будьте спокойны, и вам доведется хихикать.

Смеяться до йориков.