КТО НЕ БЫЛ — ТОТ БУДЕТ. КТО БЫЛ — НЕ ЗАБУДЕТ. Писательница Наталья Апрелева о предновогодних торговых центрах

Что можно увидеть в затоваренных предновогодних магазинах Самары, кроме увитых серпантином продавцов и бутылок нагретого шампанского из республики Дагестан, подсмотрела и подслушала журналистка Апрелева.

Текст: Наталья Апрелева Фото: Артём Абрамов

Автомобильная стоянка напротив торгового центра заставлена автомобилями так плотно, что новые соискатели места не имеют ни малейшего шанса, разве что кто-то сковырнется с места и тронется в путь, увезя в багажнике восемь штук гигантских пакетов, битком набитых рыжими мандаринами, морожеными утками, и елочными игрушками: шарами и колокольцами. Вот эти колокольцы особенно красивы — золотые, оплетенные алой лентой.

Пожилая пара ссорится у хорошей машины «мерседес». «Никакой ИКЕИ, — в ярости кричит мужчина, — ты из меня выпила сегодня крови, достаточно! Сама езжай в свою ИКЕЮ, подумаешь, важность! Новые простыни к новому году!» Слова «новые простыни» он выплевывает с отвращением на грязный снег под подошвами добротных башмаков. Обегает автомобиль, буквально прыгает за руль и уезжает, оставив женщину с ног до головы в золотистом каракуле топтаться на бордюре. Впрочем, недолго: обиженная супруга поворачивается и бодро возвращается в торговый центр, по пути совершая телефонные звонки. «Алло, Вера? Вера, ну все так и получилось, как я говорила… жду тебя! Да, давай скорее… Посмотрим Галечке подарок, Валечке подарок, и я хочу, чтобы ты одобрила ту посуду… Что? Ничего страшного, вечером еще и прощения просить будет». На тонких губах женщины победительная улыбка домашнего Макиавелли.

Промоутеры прыгают с листовками, извещающими о грандиозных скидках. Вот девушка, очень худая, остроносая, в оранжевой униформе, цепляет молодого мужчину с непокрытой головой и в распахнутой дубленке. «Только у нас! Скидки на джинсовую одежду европейских марок до семидесяти процентов!», — сноровисто выкрикивает девушка. Молодой человек задерживает ее руку. «Танька, это ты, что ли?», — спрашивает с любопытством. «Я-то Танька, а ты вот кто», — отвечает девушка, очень худая и остроносая. Вглядывается в собеседника, вдруг густо краснеет, и говорит, задыхаясь: «Блин, Сашка, неужели ты?» Девушку тыкают в худые бока коллеги, чтобы не останавливала конвейер и работала, работала. Волнуясь и путаясь в цифрах, она диктует свой длинный номер молодому человеку, прижимает к горящим щекам тонкие пальцы в серебряных кольцах.

В отделе готового платья рядом со стойкой, полной платьев за 599 рублей, резвятся по виду старшие школьницы, прикладывают к ярким пуховикам шелковые тряпицы размером не более евроконверта. Самая главная, с прекрасными светлыми волосами, раздает отрывистые распоряжения: «Юля, ты не бери белое, белое будет у меня! Карина, ты с ума сошла, повесь обратно. Мы же договорились, что ты пойдешь в джинсах!» Сосредоточенное выражение юного хищного лица; абсолютно ясно, что Юля с Кариной при малейшей возможности возьмут в руки АК-47, и вовсе не для того, чтобы разобрать его на время в противогазе. Хотя о чем речь: сейчас в школах не разбирают автоматы, может, и к лучшему.

«Вы меня за идиота, пожалуйста, не считайте, — дружелюбно предлагает рослый мужчина в куртке камуфляжной расцветки, — я у вас полчаса назад этот чертов сертификат приобрел. А сейчас желаю вернуть! Вернуть, и получить обратно деньги. Пять тысяч своих личных рублей!» Мужчина потрясает изящно оформленным сертификатом на приобретение товара в магазине нижнего белья. Отмахивает все возражения продавца-консультанта. Телефон в его кармане дребезжит и вибрирует, мужчина пренебрегает этим обстоятельством, вновь и вновь припечатывая конверт к хрупкому прилавку. Нежные кружева вокруг вздрагивают. «Сказал, не надо мне всего этого!», — скрежещет зубами. Все-таки выхватывает трубку, очень нервно. «Я недоступен! Недоступен, поняла?!»

Супермаркет топорщится очередями. Проволочные тележки нагружены по-разному: у кого-то консервные банки с горошком и майонез «Сдобри» местного жиркомбината, у кого-то конечности краба и оливковое масло в миниатюрных стеклянных бутылочках. У морозильника с деликатесными морепродуктами утонченно спорят две дамы: стриженые норки, хорошие брильянты в мочках ушей. «Ты можешь поступать как хочешь, конечно, дорогая, но только в Испании никто не готовит паэлью с курицей. Кролик – другое дело». «В Испании никто не говорит: паэлья! Все говорят: паэйя, вот так говорят в Испании, милая моя».

Два охранника бредут, спотыкаясь об эскалатор. «Я не понял, что там? Кто-то подрался в кафетерии?» — «Две дуры какие-то. Одна вроде бы облила другую ванильной колой. Сейчас лупсачат почем зря друг друга» — «А где ванильная кола? В макдональдсе вроде нет» — «В Сбарро» — «Ты совсем, да? В Сбарро — пепси»

К столику фуд-корта со второй-третьей попытки приникает старая цыганка в пальто на сто цыганских одежд, голая шея сверкает необходимыми золотыми цепями, голова как-то отдельно ото всего повязана не по-русски русским платком (Павлов Посад). Цыганкино лицо нежно-коричневое, очень гладкое, только несколько сильных морщин плетут сети вокруг рта и на лбу. Полосатые длинные волосы — прядь черная, прядь седая. Следом шмыгает цыганенок в куртке боско-спорт, в таких куртках пару дней назад по Самаре носили олимпийский огонь. Не прекращают беседы по-цыгански, вставляя внезапно русские пословицы и поговорки: «дорога ложка к обеду» и «не пойман, не вор». От мини-табора шарахается компания отобедавших менеджериц. Мельком глянув в лицо одной из них, цыганка говорит: «Ничего, девка, ничего, не кисни, он тридцатого вернется, ты же знаешь». Менеджерица давится жвачкой и стряхивает с глаз слезы бывшего горя.

Банковские карты, отличные наличные, пальто, набитые пухом, меха животных и пальто на синтепоне. Высокие женские голоса и грубые мужские. Парковочные места и остановки общественного автотранспорта. Продуктовые корзины, промышленные товары, слезы и споры, любовь и дружба. Дешевое шампанское и водка имени дорогой рыбы. Елочные игрушки: шары, банты и колокольцы. Вот эти колокольцы особенно красивы — золотые, оплетенные алой лентой.