САМАРА 2.0

В начале февраля 1998 года на ЗИМе началась стачка. Отчаявшиеся работники, всего числом около 80-100, вышли на улицу, чтобы привлечь к себе внимание властей. На тот момент задержки зарплаты на ЗИМе составляли 10-11 месяцев, а по некоторым цехам особой номенклатуры даже больше года. Протестное движение возглавили два главных заводских смутьяна — Григорий Исаев и Виктор Котельников, создавшие Партию диктатуры пролетариата.

Как только стало известно о стачке, я вызвалась снимать репортаж. Хорошо помню большую кучу снега на перекрестке Ново-Садовой и Масленникова, а на её гребне с микрофоном в руках и в своей неизменной кожаной фуражке — Григорий Исаев. Люди то приходят, то уходят, из окон корпуса, который теперь переделан под торговый дом «Захар», смотрят сочувствующие сотрудники ЗИМа. Григорий Зиновьевич плюет в микрофон: «Пока мы не получим заработанного, будем стоять здесь! Пусть все видят, до чего нас довела власть!»

Женщина рядом мне жалуется, что и она, и муж работают на ЗИМе, и если бы не старики-родители, то они бы умерли с голоду. Я сочувственно спрашиваю: «Что же, руководство завода вообще не предпринимает никаких усилий, чтобы помочь сотрудникам?» Женщина вздыхает: «Отчего же, нам предлагали погасить долги товарами: трусами, носками, халатами. Но я из трусов борщ не сварю, а носки на хлеб не намажу».

Собрав материал, я приезжаю на студию ГТРК «Самара», где в тот момент трудилась. Момент политически тонкий, и даже несмотря на то, что цензуру к тому времени отменили, меня зовет в кабинет Вячеслав Сизоненко, заместитель председателя ГТРК. Мой текст пышет праведным гневом, он однобок и полон максимализма. Вячеслав Викторович как всегда тактичен: «Настя, давай добавим сюда фразу, что митингующие поставили под угрозу функционирование части города. Ведь кто-то не попал на работу из-за того, что трамвайные пути были перекрыты, к кому-то не доехала скорая…»

После этого первого сюжета, вышедшего на местном телевидении, стачка продолжалась ещё полные две недели. Той зимой стояли трескучие морозы, на термометре столбик опускался ниже 25 градусов. Но люди стояли. Им нечего было терять.

 ***

Андрей Волков, тогда собкор телеканала «Россия», рассказал мне, как вышло, что рабочие ЗИМа полностью перекрыли улицу Ново-Садовую и парализовали движение в городе.

«Мы с Алексеем Дерябиным (собкор ОРТ — прим. авт.) каждый день ездили на забастовку рабочих ЗИМа, снимали материал, но Москва не считала значимым это региональное событие, и нам эфир не давали. И вот в очередной раз мы приезжаем к заводу, и Гриша Исаев нам говорит: «Почему про нашу стачку нет ничего в федеральном эфире, зачем же вы тогда всё это снимаете?» Алексей Дерябин ему объясняет ситуацию, а потом и добавляет: «Вот если бы вы перекрыли улицу и остановили на ней движение, тогда бы повод был серьёзный». Григорий Зиновьевич через минуту уже звал людей встать живой цепью через улицу Ново-Садовую».

В первые дни стачки администрация области старалась не замечать этого явления. Журналист газеты «Губернский вестник» Алёна Молодцова описывает ситуацию, когда прямо под боком митингующих, в ДК «Звезда», проходит совещание Союза работодателей, где присутствуют и лидеры профсоюзов, и заместитель губернатора, и руководители многих самарских предприятий.

В это время мимо сотрудники милиции провели заместителя председателя стачкома Виктора Котельникова. Уже позже я узнала, что рабочие отвоевали Котельникова и того не арестовали, а в тот момент я пыталась объяснить людям в погонах, что такое голодный ребёнок. Меня явно не понимали.

«Народ начал сканировать: «Логойдо, иди сюда!» (Юрий Михайлович Логойдо, заместитель губернатора — прим. ДГ). Честно говоря, в этот момент я не выдержала. Выхватив у руководителей митинга мегафон, я закричала: «Люди, вас же не слышат. Если вы хотите, чтобы заместитель губернатора вас услышал, нужно идти в «Звезду»! Человек десять из митингующих вняли моему совету. Мы направились «в гости» к власть имущим с единственной целью — предложить Юрию Логойдо поговорить с народом. В зал нас не пустили, объяснив это отсутствием указаний. Дальше все было, как в кино про плохих милиционеров. Женщины из числа митингующих попытались прорваться в зал. Сотрудники милиции сделали то, что в протоколах, видимо, называется «применить силу». Сильные мужики выталкивали женщин из зала с завидной энергией. Мне повезло больше, меня окружили достаточно большие чины из числа сотрудников МВД, которые угрожали арестовать за подстрекательство к смуте. В это время мимо сотрудники милиции провели заместителя председателя стачкома Виктора Котельникова. Уже позже я узнала, что рабочие отвоевали Котельникова и того не арестовали, а в тот момент я пыталась объяснить людям в погонах, что такое голодный ребёнок. Меня явно не понимали. Нашу дискуссию прервало сообщение: «Логойдо пошел к манифистантам». Мы с милицейскими чинами отправились вслед за заместителем губернатора. Говоря официальным языком, встреча прошла в спокойной малодружественной обстановке».

«Мы будем стоять до конца! Не мешкайте, господа! На ЗИМ смотрит вся Самара, а на Самару — вся Россия, — кричали в лицо власти Исаев и Котельников. Стачком решил идти до конца и не прекращать стачку до полного погашения заработной платы рабочим. — Не доводите до греха, не доводите нас до революции!»

Завод имени Масленникова к концу 90-х практически полностью растерял все заказы и своих рабочих. Оборонное ведомство — главный заказчик продукции ЗИМа — перестало финансировать военную тематику, которая составляла 95% всего объёма продукции. Из более чем 32-тысячного коллектива на заводе осталось менее 7 тысяч.

Татьяна Бирюкова, работавшая в 85-м цехе, тоже стояла тогда в толпе митингующих. Она вспоминает: «Это была тяжёлая зима. Идёшь на завод, а вокруг хмурые лица. У людей радости вообще не было. Поэтому, когда началась стачка, у людей появилась надежда, что будут изменения. Лютый был мороз, больше часа никто не мог выдержать на улице, поэтому мы по очереди бегали греться. У нас начальник цеха, кстати, был понимающий человек. Он не запрещал нам выражать свой протест. Как-то раз собрал он нас всех и сказал: «Зарплаты нет, и я не имею морального права заставлять вас ходить на работу с 8 до 5. Выполняйте свою работу, а дальше свободны».

Лидия Мамонтова, инженер по кадрам 17-го цеха завода имени Масленникова, всю жизнь проработала на этом предприятии. Последние годы её деятельности пришлись как раз на 90-е.

Мне все люди были настолько близки, как семья. И когда мне приходилось их увольнять по сокращению, было столько слёз, что просто невозможно вспоминать, душу рвёт.

«Просто передать невозможно, как было тяжело. На заводе начались массовые сокращения, и мне приказали увольнять рабочих. Представляете, каково?! Мне все люди были настолько близки, как семья. И когда мне приходилось их увольнять по сокращению, было столько слёз, что просто невозможно вспоминать, душу рвёт. Когда началась забастовка, я была наблюдателем. Тем более нам всё было хорошо видно из окон цеха (теперь это ТД «Захар») Мы из окон смотрели, как перекрывали улицу, мы видели, как приезжали представители правоохранительных органов, как пытались уговорить людей прекратить забастовку. Наши рабочие некоторые тоже выходили стоять на Ново-Садовой, но лично я думаю, что от этого мало что решилось. Да, зарплату частично людям выдали, но завод спасти не удалось. Потом ЗИМ разделили на производства, первое, второе, третье. Но ничего так и не вышло. Это до сих пор заноза в душе. Особенно когда видишь разрушенный завод…»

Александр Курбатов — последний директор славного ЗИМа. Последний не по хронологии, а по сути. После того как он ушёл в 1992 году, оставив предприятие на пике производственных показателей, начался спад, чехарда директоров и управляющих, атака кредиторов и все «прелести» банкротства. У него об истории с забастовкой своё мнение.

«Это не рабочие ЗИМа вышли на улицу, а хулиганы завода Масленникова, те, которые болтали про Курбатова всякие гадости. Те, которые не хотели работать, а хотели только деньги получать. Они и перекрывали Ново-Садовую. На них внимание все обращали, но они были никто. Это не те люди, которые отдавались заводу Масленникова, и не те, кто были истинными производителями. Завод можно было спасти, но у Ельцина тогда была фраза: «Мы их сверху, вы их снизу». И поэтому народ мог издеваться над руководителями, он действовал по этой фразе».

О забастовке на заводе имени Масленникова в феврале 1998 года узнала вся страна. В федеральный эфир тогда вышло несколько сюжетов, приезжал к забастовщикам и сам губернатор Константин Титов с обещанием погасить задолженность по зарплате. Был взят кредит, и в марте сотрудники получили живые деньги.

Писатель и журналист Валерий Ерофеев вспоминает, что через месяц был вынужден подать в отставку тогдашний директор завода, а областное управление ОБЭП начало широкомасштабную проверку его финансовой деятельности. И в самом деле, довольно странным выглядел тот факт, что ЗИМ в течение многих лет сдавал в аренду коммерческим структурам немалые заводские площади (в том числе стадион «Волга» и ДК «Звезда»), но «живых» денег рабочие так никогда и не увидели. Куда же подевались эти немалые средства, проверяющим выяснить так и не удалось…

Полностью ЗИМ прекратил своё существование как юридическое лицо в 2009 году, не дожив трёх лет до своего векового юбилея.

Текст: Анастасия Кнор

Следите за нашими публикациями в Telegram на канале «Другой город» и ВКонтакте