Мы продолжаем публиковать цикл статей об истории самарских медиа. Про еженедельник «Все и всё» в интернете вы не найдете не слова. Потому что он почил в бозе раньше появление сети в России. Но если бы сегодня можно было бы сравнить по популярности эти два ресурса, то было бы где-то около знака равенствa. В лучшие годы тираж газеты «Все и всё» зашкаливал за 285 тысяч экземпляров. Эту самарскую газету можно было купить в Сочи, в Москве и даже в Америке. Владелец издания Владислав Маршанский сделал себе на ней громкое имя, хотя, говорят, никогда не стремился к публичности. Это был старт для Александра Князева и многих самарских  журналистов.

Текст: Анастасия Кнор

 

Наталья Умярова:

«В 1992 году , будучи студенткой Казанского Госуниверситета, я писала дипломную работу по теме «Феномен газеты все и всё». Это была  первая желтая газета, которая вообще в России вышла. Её читали все, её отправляли друзьям, за границу.  Мои педагоги были очень недовольны выбранной темой, моя научная руководитель прямо мне говорила, что такая хорошая студентка (как я!) может смазать о себе всё впечатление при защите. Но я настояла на своем. На защиту я привезла по десятку номеров газеты «Все и всё» и раздала их членам аттестационной комиссии. Я начинаю защиту, гляжу — все морщатся, а потом опускают глаза и начинают рассматривать газеты. И так увлекаются чтением, что продолжают листать их даже после того, как я заканчиваю. Кстати, все газеты после защиты расхватали.  Это был «князевский» период «Все и всё». Броские заголовки, хулиганский стиль, скандальная подача материалов, короткие рубленные фразы. Сознательный разговорный стиль, но продуманный до мелочей.

«Это была другая журналистика, когда даже самое незначительное происшествие можно довести до катарсиса, и прочитают все»

И наконец, в этой газете всё назвали своим именами. Если состояла наша жизнь из вороватых чиновников и бандитов, то «Все и всё» об этом писала. А больше на такое не решался никто. А уж в какой форме это было сделано, это другой вопрос. Это было сделано в такой шпанистой, хулиганской форме —  Кто это придумал?  — Князев, однозначно».

Личная месть главреда

«Все и всё» открыл в Самаре эру таблоидов. Это был первый опыт и, безусловно, удачный. За образец были взяты лучшие зарубежные таблоиды тех лет. Александр Князев, первый редактор газеты «Все и всё» разработал уникальную структуру газеты: за каждой полосой были закреплены рубрики. Вторая полоса — это рубрика «Кто», где, как правило, были 2 истории про известных личностей самарского (российского) масштаба и зарубежного героя. Оставалось удивляться, каким образом журналисты тогда добывали информацию и фотографии, ведь никакого интернета и в помине не было. Вероятно, привозили заграничные журналы, переводили статьи, переснимали фотографии…

Самая популярная рубрика газеты «Крутой разворот» занимала 2 полосы. Это были крутые бандитские разборки, громкие расследования, криминальные истории.

Цитата с портала www.samru.ru « Время. События. Мнения. Тенденции», материал без подписи: 

«Обращение Князева началось во «Все и Всё». Саша стал начальником. Редактором. У него появился коллектив, которым надо было руководить. Правда, очень долгое время он оставался весьма демократичным руководителем — сотрудники с ним были на «ты», а каждый выход газеты отмечался так: в ближайшем магазине закупался ящик водки, ящик кабачковой икры и килограммы вареной колбасы. Дня два после того, как номер был подписан в печать, многие журналисты вместе с редактором ночевали в редакции. Сил дойти до дому не было.

Если посмотреть номера «Все и Всё», то можно сказать, что вся, видимо, накопленная за прежние годы злость Князева выплеснулась на страницы этой газеты.

«Это была не просто желтая пресса. Это была какая-то личная месть главного редактора тому миру, который, по его мнению, его обидел»

Саша прицельно унижал тех, кто был богаче, красивее, удачливее его. То есть представителей той среды, куда он впоследствии так стремился попасть и которая долго не принимала его.

Впоследствии он объяснял все это, разумеется, собственной дерзостью и смелостью. Да, в этом была изрядная доза смелости. Газета не вылезала из судов… Но стиль — унизительный, сленговый, с использованием ненормативной лексики, он выбрал недаром. Для такого литератора, каким был Князев, не составило бы труда написать газету в совершенно другом стиле, сохраняя фактуру. Однако он хотел своих героев унизить дважды — не только тем, что о них будет написано, но и тем, как. Для Самары тогда это была бомба.

Князев становился звездой скандальной журналистики. В лучах его славы грелся и учредитель газеты Владислав Маршанский. Вряд ли это нравилось Князеву, который в одиночку редактировал газету. Однако он стал парнем, с которым многие боялись общаться. Некоторые опасались даже упоминать о знакомстве с ним. Просто потому что было стыдно. Редактор делал вид, что ему, в общем-то, на это наплевать, он готов все принести на алтарь творчества».

Илья Круговой, работал в газете «Все и всё» с 1993 по 1997 годы:

«Мне рассказывали историю, как Князев ушел от Маршанского. И рассказывали её люди, которые всё это видели. Князев с Маршанским круто поссорились, скорее всего из-за денег, впрочем, точно я не знаю. И в результате к верстальщикам приходит статья, в которой говорится, что, мол, дорогие читатели, проект себя изжил, мы его закрываем, и подпись: главный редактор Александр Князев. Макет, безусловно, заверстывают, и белок уезжает в дом печати в типографию. Каким-то образом об этом узнает Маршанский, встает на дыбы, и мчится в дом печати. Белок газеты он успел изъять, она не вышла в тираж, и после этого был еще один скандал в офисе, после которого Маршанский окончательно указал Князеву на дверь. Причем сказал охраннику: проводи его и гляди, чтобы Князев ничего с собой не забрал. И вслед Князеву Маршанский едко заметил: дубленка, которая на тебе (итальянская пропитка), куплена на деньги издательского дома «Все и всё». Князев её сдирает с себя, бросает на пол и со словами «подавись», захлопывает за собой дверь. Кстати, эта дубленка долго висела у Маршанского в шкафу, а потом он её продал мне. Она была абсолютно новая, мне практически до пят, легкая, и я её носил много лет».

Крысы-дворняжки и другие подробности

После ухода Александра Князева и его команды (в которой начинал, например, Валерий Иванов, публиковавшийся под псевдонимом Гамлет Оганесъянц),  Владислав Маршанский назначил себя главным редактором и собрал новый коллектив. У Маршанского, вспоминают все его бывшие сотрудники, был один подход: если можно платить меньше, надо пробовать это делать. И в какой-то момент «очередному призыву» становилось понятно, что хватит заниматься альтруизмом. После Князева было еще несколько смен редакторского состава. Но первыми подхватили газету на пике славы Виктор Петров и Алексей Разлацкий.

Алексей Разлацкий, соредактор газеты «Все и всё» 1993 — 1995 г.г.

«Князев в период редакторства ходил по лезвию ножа, он больше пытался сам продвинуться, как общественный и политический деятель, поэтому газета постоянно судилась. И получилось так, что когда мы пришли, у нас был состоявшийся суд по публикации еще князевской команды. Газета проиграла суд мясокомбинату. И в решении суда было написано, что надо написать опровержение. Мы взяли статью, которая была подвержена суду, и там были такие фразы: «вдоль конвейера бегают толстые породистые крысы». И мы в опровержении написали: «вдоль конвейера бегают худые крысы-дворняжки». Всю статью так перелицевали и напечатали. Мясокомбинат утерся и понял, что лучше с нами не связываться».

Из «Все и всё» начала 90-х годов вышло много хороших журналистов. Татьяна Самойлова (возглавляет журнал «Perfomans»), уже упомянутые Виктор Петров, Алексей Разлацкий, Юрий Мамаев. Владимир Миленький, фотограф, приехавший из Узбекистана и осевший в городе Похвистнево, практически каждый день ездил за 200 верст в Самару. Частенько ночевал на диванчике, что стоял в коридоре редакции. Илья Круговой вспоминает, что он пришел на работу во «Все и всё» буквально с улицы и на много лет вперед стал в своем поселке Запанской самым уважаемым человеком, которого все в глаза и за глаза звали «журналист».

Илья Круговой:

«Моя самая первая статья была про несчастный случай. В 93 году, если помните, в дефиците было практически всё. А на Комсомольской площади перед  новым годом поставили елку, украшенную лампочками. И какой-то гражданин, будучи в подпитии, решил, что у него дома как раз не хватает лампочек. Он залез на эту елку, набил полные карманы лампочками, в результате, когда начал слазить, упал, лампочки покололись… Статью подкорректировали в очень жестком варианте. Вкусно и с подробностями описали, куда воткнулось стекло, и что ему отрезало, а еще редактор придумал такую подробность: что он хотел справить на ёлке малую нужду, часть тела (!) попала в патрон, его ударило током, поэтому он и свалился. Ну в общем, статью свою я узнал с трудом».

Алексей Разлацкий:

«В то время очень модными были экстрасенсы: Чумак, Кашпировский. На этой волне появилось много самарских шарлатанов, которые ловко шаманили руками и дурили людям головы. И мы придумали такую интересную провокацию. Сделали муляж прибора, который якобы ловит их особые энергетические волны. Привлекли к этому делу двух настоящих физиков-профессионалов, объявили их изобретателями аппарата. То есть сделали всё, чтобы довести ситуацию до самой что ни наесть качественной дури. Это было несложно. И мы с этим прибором, на котором мигали лампочки, а в центре дрожала стрелка — энергоуловитель, ходили к экстрасенсом, мерили их «силу». Самое интересно, что верили все. Мы тогда многих вывели на чистую воду через этот муляж. Интересно было».

 Роскошная жизнь

Редакционная байка: В 1994 году Русская Православная Церковь предала редакцию «Все и всё» анафеме на месяц. Говорят, что это случилось после того, как в газете появился материал с подробностями о жизни священнослужителей. Там были истории о том, как делят «кружку», как растаскивают дары, как пьют в кандейках коньяк из самовара во время поста и много чего еще крамольного. Правда, в наши времена звучит это вполне невинно, потому что все тогда были скромнее, на «Лексусах» батюшки не ездили, а ходили преимущественно пешком… Но разгневанный звонок из Епархии, правда, был. А насчет анафемы, может, и приукрасили.

В то время газеты жили не просто хорошо, а почти роскошно. В редакции «Все и всё» по воспоминаниям сотрудников по периметру стояли шкафы, которые под завязку были забиты всяким барахлом и ящиками с алкоголем. Рекламодатели рассчитывались чем угодно: и мебелью и телевизорами, и продуктами.  Когда наступил кризис 98 года — а у Моршанского была сеть киосков — он решил всё свернуть, а весь нераспроданный товар привез в редакцию. И когда люди во время кризиса люди переходили с импортных сигарет на отечественную «Приму» из-за удорожания доллара, в редакции все курили Мальборо, Винстон из тех запасов, которые были свезены из ларьков в редакцию.

Илья Круговой:

«У Маршанского был какой-то друг, который владел магазинами мясной продукции, и он ему должен был гигантскую сумму. Маршанский согласился, чтобы друг гасил часть долга натур.продуктом. И у нас в редакции было время, когда нам зарплату давали колбасой, ветчиной, сосисками».

Вопреки расхожему мнению, газета «Все и всё» никогда не публиковала объявления о «массажных салонах» и прочих интимных услугах. Когда вся эта секс-индустрия стала цвести в Самаре буйным цветом, то в редакцию стали приносить объявления типа: «красивые девушки ждут не дождутся своих парней…» Сергей Пестриков, который отвечал за рекламу в издании, категорически восстал против рекламы этих услуг в газете. Массажные салоны здесь были под стожайшим запретом. И все они косяком двинулись в только что открывшуюся газету «Будни». Впрочем, это уже совсем другая история.