+1 К КАРМЕ

Летом на улицах то тут, то там стоят мальчики и девочки, собирающие деньги в помощь детям. Кто-то просто просит дать, сколько не жалко, кто-то предлагает купить за символическую сумму браслетик или календарик. Можно ли верить этим людям? Можно ли быть уверенными, что ваши деньги действительно дойдут до детей?

Мы попросили Антона Рубина, директора общественной волонтерской организации «Домик детства», написать о том, как отличить мошенника от настоящего волонтера и о чем нужно думать, если действительно хочешь помочь.

Мы все считаем себя добрыми, порядочными, думающими, справедливыми и ещё много-много эпитетов можем написать рядом со своим именем. И именно желание соответствовать этим эпитетам заставляет нас время от времени подтверждать их чем-то материальным, реальным. Тем, что можно пощупать.

«+ 1 к карме», — говорим мы себе, откликаясь на просьбу помочь больным детям. И даём просящему 100 рублей. «+ 1 к карме», — говорим мы и идём дальше.

Эти 100 рублей дают нам многое из того, что обычно за деньги не продаётся. В каком магазине можно купить себе доброту или возможность как бы невзначай бросить фразу: «Занимаюсь благотворительностью», «Помогаю детям»?

Это уникальный товар сродни индульгенции, которыми, к сожалению, торгует кто ни попадя. «+1 к карме» — вот всё, что нам нужно от этих продавцов. Но кто они, что за товар нам продают, куда идут наши деньги – эти вопросы мы себе не задаём никогда. Зачем? Товар получен, все довольны.

~

Алексей — хороший парень. Честный, молодой и наивный. Хотя эти три качества, как известно, очень часто идут рука об руку.

Его можно увидеть у ТЦ «Мелодия», что на проспекте Ленина. Алексей там работает. Прямо у входа. Ну как работает…

Вообще-то он представляется волонтёром и всем желающим предлагает поучаствовать в акции «Счастливое детство» — пожертвовать для детей-сирот Волгограда денег сколько есть. Услышав его просьбу ко мне не оставаться равнодушным, я поперхнулся, покашлял и вступил с ним в диалог.

Собирать пожертвования для коммерческой организации нельзя по закону, и потому я с надеждой спросил: «ООО? Очень Общественная Организация?»

— Какой БФ представляете? – спросил первым делом.
— ООО «Роял Моушен», — не моргнув глазом, ответил Лёша.

Собирать пожертвования для коммерческой организации нельзя по закону, и потому я с надеждой спросил:
— ООО? Очень Общественная Организация?
— Общество с ограниченной ответственностью, — изучив печать, ответил парень и показал первую страничку своего набора документов.
— И тебя, правда, ничего не смущает? — удивился я.

Нет. Его не смущало.

«Обыкновенное чудо. Поможем детям вместе», – прочитал я на его брошюре.

— И как я могу помочь детям?
— Можете пожертвовать любую сумму. Если дадите больше 100 рублей, получите браслетик, — как по писаному выводил «волонтёр».
— А каким детям помогаете, сколько им лет и где они живут?
— Больным детям-сиротам из волгоградского детского дома до трёх лет, — не поморщившись от приторного вранья, произнес Алексей.
— А что это у тебя там за бумажка с печатью государственного учреждения? — поинтересовался я, устав слушать ересь.

Леша достал благодарность от директора Нижнечирской школы-интерната и с видом победителя уверенно продемонстрировал мне доказательство своей честности.

— Слушай, ну ты же мне лечил про детский дом и детей до трёх лет, а показываешь бумажку от школы-интерната. ШКОЛЫ! Надо понимать, дети ваши одарены сверх меры и уже пошли учиться в свои «до трёх»?

Дальше выносить вранье я не мог, и меня понесло — рассказал про систему детских социальных учреждений для детей, оставшихся без попечения родителей, и детей, попавших в трудную жизненную ситуацию. Про возрастные пороги нахождения подопечных в разных типах социальных учреждений. Про дома ребенка (специализированные), где живут дети-инвалиды «до трёх», и про то, как они переводятся потом в пансионаты для инвалидов или детские дома в зависимости от диагноза и способности к обучению…

Алексей поник духом и растерялся. После чего я взял его тепленьким, и он рассказал всё как на духу.

~

Лёша, как и многие его друзья, устроились «волонтёрами» в «Роял Моушен» для «сбора пожертвований» за деньги. Его заработная плата составляет 10% от дневной выручки, остальные 90% сдаёт в офис. Волонтёр, конечно, 10% — это же немного. Работа не пыльная — по паре часов в день. В разных местах. Деньги собирают в пакетик. Про ящик для сбора пожертвований никогда не слышали. Офис «Роял Моушен» находится где-то на пр. К. Маркса в офисном здании. Подписывал какие-то бумажки, но есть ли трудовой договор, не уверен.

Схема работы простая: покупается пара рюкзаков, отвозится в детский дом или интернат, за это выпрашивается благодарственное письмо, которое потом демонстрируется людям. Сплошная прибыль и никаких расходов.

— И как ты отчитываешься о выручке? Как они проверяют, не присвоил ли ты себе что-нибудь?
— Да никак не проверяют. Привожу им всё, что собрал. Нет, не присваиваю — зачем мне это? Это нечестно же. Нам верят.

Пробил по ИНН эту «королевскую движуху». Основной вид экономической деятельности: рекламная деятельность 74.40.

Работают они не только у нас. Саратов вот тоже жалуется. Схема простая: покупается пара рюкзаков, отвозится в детский дом или интернат, за это выпрашивается благодарственное письмо, которое потом демонстрируется людям. Сплошная прибыль и никаких расходов.

Парни и девчонки, собирающие деньги «на Волгоградский (он же Волгодонский) детский дом» или «на Нижнечирскую школу-интернат» у торговых центров и в парках, делают хорошо многим. Себе, получая 10% от выручки. Своим работодателям из ООО «Роял Моушен», которым отдают оставшиеся 90%. Прохожим, продавая им «+1 к карме» вместе с браслетиком за очень скромные деньги.

При этом некоторым они делают плохо. Совсем немногим: самим детям, до которых эти пожертвования не доходят, и реально работающим благотворительным организациям, доверие к которым с каждым днём уменьшается из-за таких «королей благотворительности».

~

Для того, чтобы на один день на законных основаниях поставить волонтёра с ящиком для сбора денег в торговом центре, мне обычно приходится убивать около месяца. Всё это время нас активно проверяет служба безопасности, договорной отдел многократно вносит правки в договор, PR-служба предъявляет требования по внешнему виду волонтёров и информационных материалов на месте сбора пожертвований.

Я бегаю по налоговым, собираю выписки из ЕГРЮЛ и готовлю огромную пачку документов, которая должна быть на руках у каждого волонтёра: любой человек может попросить их, чтобы убедиться в законности сбора денег.
Это учредительные документы (устав, свидетельство о регистрации, свидетельство о постановке на налоговый учёт, свидетельство о внесении записи в ЕГРЮЛ, учредительный протокол, приказ о назначении меня директором). Приказ о проведении мероприятия в ТЦ с указанием даты, времени, участников. Договор с волонтером на оказание им безвозмездных услуг, приказ об установке ящика для сбора пожертвований, утвержденную благотворительную программу и много-много другой бюрократии.

Этого требует закон. Этого требует желание вести абсолютно прозрачную деятельность. Этого требует совесть. И каждый раз, когда я вижу, как человек тратит очередные 100 рублей на «+1 к карме» в никуда, мне хочется попросить его подумать.

Подумайте, куда и кому вы отдаете свои деньги. О том, как эти деньги будут потрачены. И, конечно, задумайтесь на тему правильной, полезной помощи, которую оказывать сложнее, чем купить епитимью, но которая очень нужна тем, чьим именем прикрываются такие вот «собиральщики».