Мы начинаем публиковать цикл интервью с бывшими первыми лицами нашего города. Серия открывается прямой речью предыдущего градоначальника Виктора Тархова, занимавшего этот пост с 2006 по 2010 годы.

Текст: Анастасия Кнор, Яна Тефнанц

Вообще-то меня избрали на пять лет, но год у меня Губернская Дума скрала.

Шел совершенно с определенными намерениями. Получилось несколько иначе… значит, я переоценил свои возможности. Надо было падать ниц перед губернатором, а я этого делать не люблю, не приучен. Значит, надо было уступить это место товарищу, который легко это делает.

«Надо было падать ниц перед губернатором, а я этого делать не люблю, не приучен.»

Выходим как-то вечером из мэрии, темно, раньше восьми мы вообще не уходили с работы. Стоит женщина, хватает меня за рукав и говорит: «Знаете, Виктор Александрович, у меня невероятно талантливый ребенок! Он учится в музыкальной школе, все признают его, если не за гения, то за большой талант и искру божию. Но у него нет баяна. Позарез нужен хороший баян». И называет такую приличную сумму, мягко говоря. И снова продолжает: «Только вы можете спасти моего сына, чтоб он стал светилом». Я не знаю почему, в конце концов, не на водку просят, а на баян сыну, но мы с Семёнычем (Александр Семенович Кузнецов, руководитель аппарата мэрии и ближайший помощник Тархова – прим. «ДГ») денежку скроили. Из своих. Говорю: «Ты передашь тихонько, чтобы это не напоминало подкуп избирателя». Через полгода она встречает меня случайно и говорит: «А были-то баяны и получше». Я только руками развел. Вот тебе и всё. Нормально.

«Всё-таки мы приняли город с доходной частью бюджета 6,5 миллиардов рублей в год, а сдавали дела с 16,5 миллиардами.»

Всё-таки мы приняли город с доходной частью бюджета 6,5 миллиардов рублей в год, а сдавали дела с 16,5 миллиардами. Понимаю, что на этот факт очень постарались не обратить внимание, и всем запретили об этом говорить. На самом деле для делового человека – это показатель номер один. Покажи что ты на самом деле умеешь. Деловой человек должен уметь зарабатывать. И не жлобиться с расходами.

Нам удалось создать определенный задел на хотя бы 4-5 лет с общественным транспортом. Всё-таки, действительно, мы наполовину обновили и автобусный парк. Процентов на 25 троллейбусы, процентов на 40 трамваи. Поэтому Дмитрию Игоревичу можно ещё года два-три вообще не обращать на это внимание. Всё есть.

«Я показухой вообще не люблю заниматься. Воспитание заводское.»

Я показухой вообще не люблю заниматься. Воспитание заводское. За это убьют просто. У рабочего класса на эти вещи глаз натренированный. Ну а в плане благоустройства… Город был тёмный, ночью было страшно ходить. Освещение мы восстановили. Был график, этот график ежемесячно контролировался. Не сделано, иди сюда. Сейчас мы с тобой разбираться будем. Помните, Макар Нагульнов, в «Поднятой целине»? Его дед Щукарь спрашивал: «Зачем тебе, Макар, этот англицкий язык?» Он говорит: «Когда мировая революция победит, я им на ихнем языке скажу: «пил кровя рабочих и крестьян, эксплуатировал чернокожих и темнокожих?! Становись, кровяная гадюка, у стенки, решать тебя будем»». Примерно так… Может быть грубо, но правильно. Главное — результат.

«Мы не Самара, мы — деревня Гадюкино, если плюём мимо урны.»

Я себе позволял и на телевидении и в печати говорить, что мы не Самара, мы — деревня Гадюкино, если плюём мимо урны. Откуда кучи мусора берутся? Это же мы делаем. А потом говорим, что никто не убирает. Надо мусорить меньше. Поэтому мы гадюкинцы. Народ обижался, мне это передавали в личных встречах. Что вы нас вечно обзываете. А как же вас не обзывать? Убери за собой, да и все! Что ж там сложного.

«Я не привык, что меня оценивают по внешнему виду.»

У нас воспитание какое: сделал — молодец, не сделал — получи по шее. Когда ты действительно промахнулся, даже если тебя руководитель оскорбляет (не есть хорошо, конечно), но это переживешь легко. По делу виноват – стерпи. На форму нечего обращать внимание. А здесь (в Правительстве Самарской области – прим. «ДГ») все в форме. Если мне господин Артяков говорит: «Ну вот вы опять пришли, а где же галстук?» Я не привык, что меня оценивают по внешнему виду. Ты по делам давай, по делам поговорим. В свитере я или в водолазке… Это разве тема двух серьезных мужиков? Побойтесь бога. А здесь не так зашел, не так поздоровался. Я никак не мог всерьез к этому относиться. По результатам надо оценивать человека. Тогда будет ясно и понятно, кто чего стоит в этой жизни.

Лучше не избавляться от иллюзий во время работы мэра, а лучше их вообще не иметь. Когда изменится отношение руководства страны к местному самоуправлению, тогда и можно будет этим делом заниматься вовсю, не оглядываясь. А так… ну они мальчики для битья. Я был мальчиком для битья, другое дело, что я сопротивлялся всячески. А сейчас публика – «чего изволите». Каждому своё.

«Мы уже три года как не в мэрии и до сих пор на свободе!»

У меня послужной список в знаках минуса, под надзор полиции таких надо.
Наверно, месяца два назад вдруг открывается дверь заваливаются двое: Андрей Романико и Валерий Графский. Один другого менял в департаменте транспорта. Говорю: «Как это вы вместе?» У Графского бизнес в Ульяновске, Романико живет в Москве. Оказывается, случайно состыковались. Спрашивают: «Шеф, выпить нечего?» В чем вопрос? Наливайте, только без меня, я за рулем. А я с вами чокнусь. А за что пить-то собрались? Романико говорит железный тост: «Мы уже три года как не в мэрии и до сих пор на свободе!»

«Если мэр украл за 4 года 16 тысяч рублей, ему памятник надо на центральной площади ставить.»

Я находился в командировке в Москве, нужно было съездить в Иерусалим на святую землю. Естественно, я ездил за свои деньги, не за казённые. Я не учел одного: пока я был в Иерусалиме, начисляли суточные. И они составили аж 16 тысяч рублей. Меня допрашивали в Следственном комитете. Следователь по особо важным делам пытал. Он меня допрашивал удивительно специфично. Озвучивает вопрос и говорит ответ, который должен звучать . Вы согласны? Согласен. Раз вопрос, второй, третий. Я молчком сижу. А потом он сказал: «Если мэр украл за 4 года 16 тысяч рублей, ему памятник надо на центральной площади ставить».