В ОМУТ С ГОЛОВОЙ

В ночь на 19 января всё православное или около того население нашего города, презрев запреты спасателей, выйдет на тонкий волжский лёд, дабы окунуть себя в ледяную воду и тем самым приобщиться к древнейшему таинству. Удивительное явление, не правда ли? Но еще большее удивление, если не сказать восхищение, вызывают люди, которые ныряют в прорубь чаще одного раза в год, и делают это добровольно, а не поддавшись массовому психозу на Крещение. Познакомиться с этими героическими людьми и перенять их опыт решил самый отмороженный журналист ДГ Евгений Нектаркин.

Совершая лыжные прогулки по снежному насту вдоль набережной Волги, вы, вероятно, обращали внимание на голубой вагончик типа теплушки, что стоит на пляже под Полевым спуском. Это база клуба любителей всесезонного и всепогодного купания “Белый медведь”, между прочим, одного из старейших городских сообществ Самары, который давно пережил кризис среднего возраста.

Метрах в 20 от вагончика прямоугольной формы прорубь, закрытая с трёх сторон аккуратными рядами новогодних сосен. Лесные посадки спасают от волжского ветра и хорошо пахнут. Спускаются в воду по двум трапам, которые упираются в дно реки. Здесь не глубоко, но, уверяю вас, доставать ракушки со дна вам не захочется.

Рядом с вагончиком баня на открытом воздухе — печь без дымохода нагревает камни, засыпанные в её утробу, по-чёрному. Вокруг неё деревянный настил для удобства банщиков-экстремалов и стена из сосен, опять же для комфорта. Печь топят субботними вечерами, когда собирается много народу. Говорят, печёт так, что пот прошибает даже при -20 °C.

На тропинке между вагончиком и прорубью постоянное движение, в котором участвуют подтянутые люди всех возрастов и обоих полов, облачённые не по сезону в купальные костюмы.

Завидев группу молодых людей в полосатых семейниках, я решил сделать несколько кадров для материала. Парни, подобно главным героям известного документального фильма про путешествие пингвинов на край света, выстроились в длинную цепочку, поплюхались в воду, выскочили из неё, пофырчали, порычали, и так же один за одним, цепочкой поскакали в вагончик.

— Эй, фотограф, а ты чего не купаешься? — обратился ко мне самый задорный пингвин.

— Я… это… Не готов пока ещё.

Какое-то время я ещё побродил вокруг проруби, снимая окрестные красоты под разными ракурсами, благо воскресное утро выдалось морозным и влажным, отчего всё вокруг покрылось пушистым инеем, сделалось нереально красивым и сказочным. Но сказка — ложь, да я замёрз и решился-таки зайти в голубой вагончик.

Закрываю за собой дверь, оказываюсь в широкой прихожей, или, как сейчас предпочитают выражаться, входной группе. Пространство прихожей выдержано в стиле советского минимализма, какой встречается до сих пор на старых ведомственных турбазах — панели под дерево, обойки, стулья по стеночкам, вешалки, плакат про проекцию внутренних органов на ступню, часы. В центре прихожей стоит дровяная печь. На табуретке у печи сидит женщина приятных лет с правильной осанкой, из тех, что часто встречаются в парках и на набережных. В недорогих спортивных костюмах они всегда стремительно перемещаются, группами, держат спину прямо, а в руках у них треккинговые палки. Без внуков.

— Здравствуйте, — говорю.

— И вам не болеть, — отвечает женщина.

— Я давно хотел искупаться в проруби, но не знаю, с чего начать.

— Для начала снимите обувь, — отвечает она, как бы намекая на то, что я зря сошёл с коврика, — мужская раздевалка слева от вас. Если замерзли, погрейтесь у печи.

Разувшись, я проследовал в раздевалку. Присел. Осмотрелся. Согрелся. Вспомнил, что я на редакционном задании. Осмелел. Выглядываю из раздевалки в предбанник, в котором состоялся предыдущий диалог с дежурной, как оказалось, по клубу. У печи греется красивый зрелого возраста мужчина, только что из проруби.

— Давно купаетесь?

— Недавно. Всего три года.

— Чувствуете пользу?

— Я не ищу пользы. Мне нравится, потому и купаюсь. Вот Леонид Палыч, у него богатый опыт, он, наверное, знает про пользу.

Поднимаю глаза. Оказалось, я всё время разговаривал с пятками этого человека. В прихожую входит мужчина — рост высокий, плечи широкие, взор ясный, борода кипельная лопатой, волосы белые до плеч, возраст неопределённый. Ну чисто Порфирий Иванов.

— Журналист? — спрашивает Леонид Палыч, глядя на камеру.

— Ага.

— Спрашивайте.

— А как?

— Раздевайтесь. Сейчас покажу.

Пока мы раздеваемся, Леонид Павлович наставляет:

— В воду входят в состоянии расслабления, которое достигается очень просто. У вас есть мышца, которая позволяет в считанные секунды добиться релаксации всего организма. Это язык. Просто расслабили его — и всё тело опускается. Когда кидаются в холодную воду с криком, это признак страха. Люди таким образом преодолевают страх. Но вода работает как резонатор, и если вы входите в неё с испугом, можете заболеть. Постарайтесь войти в воду плавно, как бы растворяясь в ней.

— Вошли в воду и успокоились. Восстановили дыхание. Покачались — раз, два три — и нырнули с головой. Нырнуть нужно с головой, помните историю про ахиллесову пяту. Вода вас сразу и вытолкнет, но постарайтесь выдохнуть в воду. Дальше по состоянию. Хорошо бы постоять босиком на снегу, но если не сможете, возвращайтесь в вагончик, погрейтесь у печи и постойте на камушках. (Камушками называются те самые кирпичи, на которых стоял красивый мужчина).

Через пару минут из одежды на мне лишь сланцы, парадные трусы, надетые по случаю выхода в свет, и фотокамера. Леонид Палыч одет в плавки. Выходим. На улице липкий 15-градусный мороз и острый ветер с Волги. Идем молча. “Становитесь под ёлки. Там нет ветра”. Я послушно выполняю инструкцию и стараюсь не ёжиться, но мурашки уже не бегут, потому что замёрзли.

Леонид Палыч лопатой очищает прорубь, на поверхности которой уже образовалась ледяная корка, несмотря на то, что предыдущий ныряльщик вышел из воды всего несколько минут назад. Отворачивается лицом куда-то на юг и стоит. Минуту, две, три. Меня вытягивает в струну, почему-то поднимаю руки, скрестив пальцы в замок. Кажется, так не чувствую холода.

Наконец мой только что приобретенный сэнсэй решил войти в прорубь. Нырнул и на несколько секунд пропал под водой. Только пузырики на поверхности. Вышел. Отряхнулся и снова встал лицом на юг. Минута, две, три. Я тоже стою. Нарядный и жалкий. Перед глазами начинает мелькать хроника жизни. Кадры из детства. Юность. Молодость. Бегущей строкой побежали вопросы: «Зачем это мне?», «Что я тут делаю?», «Что же теперь будет?»

Голос внешний вырвал меня из оцепенения:

— Что же вы стоите? Идите в прорубь. Вы же замерзните.

«Ну да, — думаю, — там же теплее». Вспомнилось из школьного курса по окружающей среде, что температура воды в реке не опускается ниже четырех градусов. Кладу камеру на снег, да простят меня профессионалы, скидываю сланцы и спускаюсь по самую грудь. Слышу, как в этой самой груди сердце бешено стучит и рвется наружу. Пытаюсь успокоить дыхание и расслабиться. Получилось вроде. Раскачиваюсь. Раз, два, три. Нырнул и тут же вылетел из проруби.

Голову сдавило металлическим обручем, тысячи ежей впились в тело. Холодно и одновременно жарко, ещё страшно, но уже легко и свободно. А в голове пусто. Не помня себя, посёк в сторону вагончика. Опомнился, уже стоя на камушках, которые из печи извлекла для меня заботливая женщина-дежурная по клубу. Начинаю расслабляться. Кажется понимаю в чём кайф. По телу растекается приятное тепло, стопы впитывают жар камушков — ощущение, что паришь в воздухе.

— Может, чайку? — спрашивает женщина, доставая термосок. — Это вам не какая-нибудь китайская подделка. Настоящий, на липовом цвету и с мёдом.

— Можно.

— Что же вы реквизит забыли? — в прихожей возник Леонид Палыч с моими сланцами и камерой.

— Одно окунание в прорубь равно часам трём занятий в фитнес-центре, — продолжил Леонид Павлович, когда мы уже переместились в раздевалку, — потому что эта тренировка происходит на клеточном уровне. Такого в обычной физкультуре добиться невозможно, а здесь, пожалуйста, вибрирует каждая клетка вашего организма. К тому же сокращаются сосуды, а это значит, вы по сути подключаете к работе “второе сердце” и экономите работу мышц основного. Кроме того, когда вы окунаетесь, у вас по-иному начинает работать кожа, которая дублирует и лёгкие, и почки. Главное — вот здесь запустить процессы, — он постучал пальцем по голове, — и все будет нормально…

Леонид Павлович много чего рассказывал про энергию, тепло и скрытые возможности человеческого организма, пока мы одевались и пили настоящий, на липовом цвету и с мёдом чай. Сладкий чай разливался внутри дополнительным теплом, хотя в этом не было никакой нужды — я сам ощущал себя источником тепла и был готов согреть кого угодно.

— Вот так вы можете понять, что такое русский человек — это человек, который может жить в природе без средств самозащиты, — подытожил Леонид Павлович.