ТРИ ГОДА ЖДУТ

Евгения Соколова, живущая на территории проекта «Пять кварталов» в коммуналке, очень обрадовалась, когда узнала, что её дом попал под снос. А в итоге замерзает в своём жилище, став его заложником.

~

Деревянный двухэтажный дом на Красноармейской, 41 мало чем отличается от большинства подобных строений старой Самары. Лопнувший и завалившийся кирпичный брандмауэр, облезлый фасад и резные наличники, узкая арка — вот и все следы достатка первого владельца, купца Матвеева.

Кажется, что дом не разваливается на части только потому, что с одной стороны его подпирает киоск “Шаурма”, а с другой — одноэтажный магазин “Магнит”.

В Самару Евгения приехала из Узбекистана. Сначала она жила в маленькой комнатушке на Кирова, потом продала её и купила в декабре 2014 года квартиру на Красноармейской. Через месяц её вызвали в администрацию и сказали, что дом попал под снос. Хозяйка обрадовалась: «Хоть раз повезло!“ Но не тут-то было.

 — В январе 2015 года мы отдали документы в СОФЖИ и с тех пор ждём, — рассказывает Соколова. — Нас должны были расселить ещё в 2015 году, но расселение квартала “Е” затянулось на два года, а с нами будут решать вопрос только после того, как закончат с ними. В СОФЖИ говорят, что и в 2017 году нас трогать не будут.

В доме две квартиры на первом этаже и коммуналка на втором, в которой до недавнего времени сменялись поколения самарцев, жили квартиранты разных мастей и привычек.

Новость о расселении для жильцов стала радостным событием, так как дом в последние годы начал буквально рассыпаться на части. Однако в ситуацию вмешался финансовый вопрос — у Самарского областного фонда жилья и ипотеки, который должен заниматься проблемой, нет средств.

На этом неприятности не закончились. В этом году в квартире Евгении окончательно сломался газовый котёл. Новый стоит около 60 тысяч рублей, и собственники комнат решили, что смысла вкладываться в его замену нет — всё равно дом снесут, рано или поздно. Квартиранты поспешили покинуть остывающее здание, а Евгения осталась одна — ей деваться некуда.

— И вот, на тебе, сгорел у нас котёл. Мы скинулись по полторы тысячи рублей, котёл нам починили, он проработал неделю и опять сдох. Все соседи-хозяева — пенсионеры, старше меня. Они говорят: «Чего его ремонтировать? Мы сейчас поставим новый котёл, а нас — раз, и снесут. Мало ли, что там говорят в СОФЖИ, семь пятниц на неделе.»

В небольшой комнате стоит старенький масляный электрический обогреватель с кирпичом, “чтобы дольше держал тепло”. Такой же шамотный кирпич греется в открытой газовой духовке на кухне, в дополнение к вечному огню четырёх конфорок — вот и всё отопление квартиры.

Из деревянных щелей в предбаннике и дыры на крыше иногда наметает снег, который лежит на ступеньках, не тая. Этим выходом Евгения не пользуется, так как сосед завалил снегом дверь во дворе, так что единственным путём спасения в чрезвычайной ситуации остается лестница, выходящая на Красноармейскую.

В остальном здесь те же проблемы, что и в других подобных домах, — расходящиеся трещинами стены, перекошенные полы и потолки. Из удобств только туалет и кран с холодной желтоватой водой.

— Я живу одна, мне деваться некуда: охраняю дом, никуда выйти не могу. У меня шесть внуков, и дети просят: «Мама, посиди!» А я уйти надолго не могу, ведь и поджигают дома. Сами представляете: если оставить дом, тут бомжи ходить начнут, сгорит просто.

На первом этаже женщина живёт, целыми днями она на работе. И в другой квартире на другой стороне мужчина живёт, но на него надежды никакой, сколько раз он сам пожары устраивал. Но у них хоть индивидуальные котлы.

Евгения достаёт документы и переписку с депутатами, администрацией и СОФЖИ из папки, украшенной распечаткой иконы «Неопалимая Купина», которая должна сберегать жилище от поджога, главного страха каждого жителя старой Самары.

Именно из страха перед пожаром Евгения практически не выходит из дома, охраняя своё единственное жилье. Если же нужно куда-то отлучиться, она отключает электричество и перекрывает газ, а потом возвращается в ледяное жилище — она даже слила воду из уже бесполезных батарей, чтобы их не разорвало образовавшимся льдом.

 — Я писала в администрацию, в прокуратуру, на Красноармейскую, 17. Они мне говорят: “Мы вам дадим квартиру, только вы её должны оплатить”. Я пошла в администрацию Ленинского района, они говорят: “Мы вам предоставим общежитие, шесть квадратов на человека!”

Могила — два метра, добавить ещё четыре!

Перспективы туманные. У СОФЖИ денег нет, пока не будет расселён квартал “Е”, а это значит, что и 2017 год Евгении Соколовой придётся жить без отопления.

Среди жителей квартала ходит устойчивый слух, что за каждый квадратный метр должны выплатить по сто тысяч рублей.

 — Когда “Пять кварталов” расселяли, они нам говорили, что им называли суммы и они должны были искать себе варианты. Многим, кто не мог самостоятельно найти новое жильё, предлагали свои варианты, которые никого не устраивали. Говорят, что предоставят в черте города, а где эта черта? Можно ведь и в “Кошелеве”, но это же далеко.

Мне должны предоставить 30 квадратов жилой площади. Естественно, я хочу где-нибудь поблизости, у меня тут сестрёнка в “двух метрах” живёт. Она старше меня, мы уже старые, должны помогать друг другу. Ну и район хороший, я не хочу отсюда уезжать.

Теперь Евгения стала настоящим домовым, охраняющим старый дом от несчастий в компании с кошкой Марусей, с опаской разглядывающей редких гостей с маленькой форточки на кухне, готовая в любой момент выскочить на улицу.

Напротив двухэтажного дома строится современная гостиница, от проходящих в паре метров трамваев дрожат стёкла. Евгения Соколова, словно сказочный Нафаня, хмурится при виде бросающих тлеющие сигаретные бычки прохожих и садится возле горячего радиатора, накидывая шаль.

Справка ДГ: Дом на Красноармейской,41 принадлежал братьям Ивану Игнатьевичу и Петру Игнатьевичу Матвеевым, богатым бузулукским купцам, приехавшим в Самару в 1909 г. Иван Игнатьевич Матвеев был председателем и членом правления Бузулукского купеческого банка, основанного в 1911 г. Братьям Матвеевым также принадлежали особняк на ул. Самарской, усадьба на ул. Соборной (ул. Молодогвардейская, д. 63).

Известно также, что Петр Матвеев служил в белых войсках Восточного фронта, а также оказывал белогвардейцам финансовую поддержку. Был вынужден эмигрировать в Китай, умер в 1937 году в городе Харбине.

Дом включён в региональный реестр памятников истории и культуры регионального значения Приказом МКСО от 29.07.09 № 13. Исключён из реестра постановлением ПСО от 01.09.2014 № 533.