РЕБЁНОК АНДЕГРАУНДА

На прошлой неделе заголовки в Интернете сообщали, что «мальчик из Самары будет участвовать в шоу «Голос». Мальчика зовут Даниил Фурман. Ему 12. Он скромный, спокойный и уверенный в себе. Любит музыку, кунг-фу и папу-музыканта. 

Мы пригласили отца и сына в редакцию, чтобы поговорить о том, как дети попадают на крутое российское шоу, как их там проверяют на прочность и как нужно вести себя родителям, чтобы взрастить звезду.

~

Большие круглые очки, высокие сапоги, открытый взгляд с хитрецой – это Даниил. Очки прямоугольные (круглые разбились), взъерошенные волосы, кофта, застегнутая под горло, и тот же взгляд – это Станислав. Отец и сын очень похожи. И не только внешне: их объединяет музыка. Причем один жанр на двоих.

Евгения: Даня, вот жил ты такой, жил. Пел, пел. А потом вдруг в соцсетях, в СМИ о тебе стали писать как о мальчике,  который будет представлять Самару на «Голосe». Расскажи, как тебе пришло в голову участвовать в шоу? И как все получилось?

Даниил: Это пришло в голову не мне. Это была идея барабанщика папиной группы. Его зовут Дмитрий Мирошниченко. Спасибо ему за это.

Евгения: А как это было? Он сказал: «Парень, да ты такой крутой! Вперед, на «Голос»!» Или как?

Даниил: Я принимал участие в нескольких вокальных конкурсах, и после моего последнего выступления, где я взял гран-при, Дмитрий решил, что мне нужно попробовать себя на «Голосе».

Евгения: Ты давно поешь?

Даниил: Сознательно я пою с шести лет.

Евгения: А когда барабанщик предложил попробовать силы на «Голосе», какая была у тебя реакция? Ты вообще знал, что это за шоу такое?

Даниил: Прошлую программу я видел только отчасти. Я знал, что это будет достаточно трудно. Поэтому поучаствовать для меня было занятным решением.

Евгения: Как папа воспринял эту идею?

Станислав: Мы приняли это решение не очень-то легко. Потому что  мы люди немножко другой культуры. Мы из андеграунда, играем такую музыку, которую в приличные места не пускают. И когда Димка (барабанщик. — Прим. авт.) предложил послать песни на «Голос», мы послали туда две авторские вещи нашей группы, которые записали вместе с Данькой.

Евгения: Что за вещи?

Станислав: Детские, я под него специально написал. Мы сыграли их в наших аранжировках. Это довольно бескомпромиссное рокабилли, сайкобилли. И, честно говоря, отсылая туда эту заявку под давлением Димки, я не рассчитывал ни на какую ответную реакцию вообще. То есть я это сделал потому, что наш барабанщик сказал: «Ты должен это послать туда».

Евгения: Я знаю, что заявок на шоу было подано около десяти тысяч. И вы вошли в шорт-лист, в котором всего полторы тысячи человек. Ты как себя чувствуешь, Даниил? Чувствуешь, что ты крут?

Даниил: Ну… Да.

Мы люди немножко другой культуры. Мы из андеграунда, играем такую музыку, которую в приличные места не пускают.

Евгения: Когда Вы, Стас, поняли, что Даниил может петь? Когда углядели в нем талант?

Станислав: Как-то это само по себе произошло. То есть не вот тебе в один момент стало понятно: «О! Вот этот ребенок будет под что-то заточен». Просто как-то само собой получилось, что он все время тянулся к этому процессу. Постоянно что-то напевал. Что-то услышит где-то – тут же начинает воспроизводить.

Когда он поступил в лицей, создалась ситуация, что надо было, чтобы кто-то спел. Спеть особенно было некому. Попросили, чтобы спел Данька. Он выучил песню «Волшебник-недоучка» Аллы Пугачевой и исполнил. И когда я смотрел на то, как он поет, понял, что он себя на сцене чувствует хорошо. И, самое главное, очень рано стало понятно, что у него хороший слух. Для меня вообще это был самый главный критерий. Потому что голос – это очень сложный вопрос, это вопрос воспитания, вопрос данных и т. д. А слух… вот как-то сразу было понятно, что он есть. То есть он с ходу интуитивно попадал абсолютно во все те ноты, в которые необходимо было попадать. При том что «Волшебник-недоучка», в общем, не самая простая песня. Она, может быть, не самая сложная, но далеко не самая простая.

Евгения: И что вы стали с этим открытием делать?

Станислав: Я не сторонник фонограммы. Скачать цифровой минус из Интернета и потом воспользоваться им для того, чтобы подзвучить в качестве минуса ребенка, – это не моя любимая тема. И, в общем-то, не хотелось начинать с этого. Поэтому вариантов особо не оставалось. Играть на гитаре для того, чтобы он пел какие-то вещи, которые звучат по «Детскому радио», – это просто полный абсурд, потому что там ничего достойного, за редким исключением советских времен, не звучит. И путь остался только один – писать свои вещи, для того чтобы он мог их петь.

Евгения: Дань, а ты какие песни больше всего любишь исполнять?

Даниил: Мне очень нравятся  песни папиной группы. Нравится то, что он написал для меня. Ещё люблю исполнять английские песни…

Евгения: Слышала, что тебя называют очень талантливым ребенком, умным, чуть ли не вундеркиндом. А ты сам о себе что можешь сказать?

Даниил: Хочу сказать, что я очень сильно удивлен, что меня так называют. Конечно, никто не идеален. У меня и четверки есть. Троек, слава богу, нет. Все хорошо, но не идеально.

Евгения: Я не об учебе говорю, я говорю о тебе как о человеке. Вот если тебя на шоу попросят рассказать о себе, что ты скажешь?

Даниил: Я бы хотел рассказать о том, что у меня хорошее чувство юмора, как говорят мои одноклассники и иногда папа… Я бы сказал, что занимаюсь в музыкальной школе по классу виолончели. Очень хорошо знаю сольфеджио, как говорит мой педагог Надежда Николаевна. Что я занимаюсь шесть лет карате. Что мне недавно купили лук, я из него учусь стрелять. В общем… Вот.

Евгения: Стас, Даниил сам выбирает, чем ему по жизни заниматься, или вы оказываете влияние?

Станислав: Ну, не зная о существовании какой-то вещи, ее выбрать трудно. Поэтому, например, когда зашла речь о том, какую выбрать спортивную секцию, я предложил кунг-фу, и он не отказался. Но никто в нашей семье ни на чем не настаивает. Никто не давит, не решает за Даньку, что делать. То, что он делает, он делает самостоятельно, по зову собственного интеллекта, сердца…

Евгения: Даня, а кем ты хочешь стать, когда вырастешь?

Даниил: Когда я вырасту… Я еще не определился, но у меня есть два варианта: хочу стать или дирижером, или ветеринаром.

Евгения: Ветеринаром становись – денег больше будут платить.

Даниил: А мне все равно. Главное, чтобы работа нравилась и чтобы на деньги можно было семью содержать.

Евгения: Так серьезно он рассуждает… На каких сказках вы его вырастили?

Станислав: Ну, выбор-то у всех примерно одинаковый. Вопрос только в количестве. Мы читали ему очень много фольклорных вещей. Когда он был совсем маленький, читали вещи, которые, в общем, не совсем для детского уха. Например, фольклор в обработке Афанасьева. Но так в принципе это стандартный детский набор, который включает в себя Маршака, Чуковского, английские народные все эти красоты с Матушкой Гусыней. Естественно, Хармса, естественно, «Танки и санки» Олейникова и весь вот этот корпус русской литературы, которая называется у нас детской. И Кэрролл, конечно.

Евгения: Даня, как ты оцениваешь свои шансы на проекте? Я понимаю, что вам многое нельзя рассказывать, но, может быть, какие-то общие вещи мы можем затронуть? На кастинге ты общался с ребятами, видел их выступления.  Они сильные конкуренты, как думаешь?

Даниил: Дети очень сильные, но я не воспринимаю их как конкурентов. Они отлично справились со своей работой, показали замечательные песни, и я очень их уважаю за это.

Евгения: Скажи, а к кому из наставников ты хотел бы попасть?

Даниил: К Максиму Фадееву, потому что он отличный продюсер и знает свое дело. Я с ним столкнулся, когда по телевизору увидел клип Линды «Я ворона». Он мне достаточно понравился. Потом я спросил, кто это?  Мне ответили – Максим Фадеев.

Евгения: Расскажите, пожалуйста, как вы будете теперь жить? Насколько я знаю, все эти съемки, репетиции отнимают много времени. К тому же они проходят в Москве. А Даня же учится.

Станислав: Ну, жить какое-то время придется на два города. С бытовой точки зрения это разруливается достаточно легко. В Москве широкий спектр возможностей для людей из других городов. Можно квартиру снять, и это не очень дорого, можно ещё что-то придумать…

Евгения: Шоу не оплачивает проживание и прочее?

Станислав: Нет. Шоу подразумевает только шоу. Все остальное зависит исключительно от нас. Со школой, конечно, болезненный вопрос, но решаемый. Существуют социальные сети, через которые можно получать домашние задания, можно что-то уточнять у педагогов. У нас достаточно демократичные педагоги, которые идут навстречу в таких экстремальных ситуациях. И я надеюсь, что Данька сумеет наверстать то, что он пропустит, когда вернется. Потому что запускать никто особо не собирается, и домашние задания как миленький будешь делать там в этот раз!

Евгения: Дань, что ты ждешь от проекта?

Даниил: Я жду очень от этого проекта… Да, в общем, я ничего не жду.

Евгения: Ну, как же? А достижение целей, а обучение?

Даниил: Есть желание хорошо показать песню, хорошо ее спеть. Желание всех порадовать.

Евгения: А  вы считаете своего ребенка особенным, что он выделяется из толпы?

Станислав: Слушайте, я, может быть, банальность скажу, я как-то неособенных детей вообще видел в жизни не очень много. По крайней мере близко общался не очень много с неособенными. Да, бывают такие дети, которому четыре года, а ты видишь, что он сложившийся товаровед. Но на самом деле колоссальный потенциал есть у всех. И несмотря на то, что это банальность, это правда.

Даня  в музыке что-то такое чувствует, чего не чувствует большинство. В этом смысле он… ну, не то чтобы уникален, но редок, скажем так.

Евгения: Потенциал Даниила – слух?

Станислав: Да. То, что у Даника очень крутой слух – это мне было понятно сразу. Что он у него нестандартный. Причем он не абсолютный, кстати. Ему абсолютный слух ни в музыкалке, нигде никто не приписывает. Просто у него есть чутье. Он что-то в музыке такое чувствует, чего не чувствует большинство. В этом смысле, да, он до некоторой степени… ну, не то чтобы уникален, но редок, скажем так. Мы никогда не делали ставку на то, что он какой-то особенный или что-то там в нем есть сверхъестественное. На самом деле это просто естественный путь развития.

Евгения: Как он рос в творческом плане в Самаре? Какие были основные этапы развития?

Станислав:  Трудно Вам с нами… Потому что как таковых этапов, в общем, тоже не было. Я написал для него много песен. Он их потихонечку начал петь. Какие-то были для совсем малого возраста. То есть когда ему шесть, семь исполнилось, он уже некоторые из них петь перестал, просто потому что уже не по возрасту, совсем для малышни. Были написаны какие-то тяжеловатые для него вещи в силу того, что он еще был маленький. Сейчас он до них уже  дорос, мы их начинаем репетировать.

Евгения: Но все-таки должны быть какие-то ключевые моменты? Победы в конкурсах, сильные впечатления…

Станислав: Мне кажется, что ключевой момент был один – когда он впервые попал на репетицию рок-группы. Когда увидел трех человек с серьезными музыкальными инструментами…

Даниил: Это был шок.

Евгения: Почему?

Даниил: Я помню, как папа сказал: «Сынок, я поведу тебя на репетицию своей рок-группы». И я просто обалдел. Мне сразу понравилось все происходившее. Я просился на репетиции каждый раз, когда папа на них ходил. И вот однажды папа пригласил нас на свой концерт на улице Ленинградской. Публики было не очень много, но она плясала, веселилась, зажигала. Я увидел это и понял, что это мое. Я в том концерте не участвовал. Первый мой концерт был в клубе «Здесь». И там я, пускай не очень хорошо, но спел вещи папиной группы. И зрителям это понравилось.

Евгения: У меня такое ощущение, что ты вообще не волнуешься на сцене. Это так? Какой-то ты прям железный человек. Совсем не видно переживаний на твоем лице.

Даниил: Нельзя сказать, что я железный человек. Но я много пел дома родственникам, на сцене. Как говорят мои одноклассники и администрация нашей школы, «блистал на сцене моего Медико-технического лицея». Так что привык. Железных людей не бывает, конечно. Я волнуюсь, но не сильно.

Евгения: А на кастинге «Голоса» ты нервничал?

Даниил: Ну, там созданы все условия для того, чтобы дети не боялись.

Евгения: Например, какие?

Даниил: Неформальные отношения, живые беседы. Никаких серьезных вопросов. Вообще не говорят ни одного серьезного слова за всю подготовку, чтобы дети не разволновались и не кусали ногти.

Евгения: Мне кажется, если бы тебе задали какой-то серьезный вопрос, ты бы точно не кусал ногти.

Даниил. А мне его задали, кстати.

Евгения: Какой?

Даниил: Я подготовил для кастинга две английские песни. Все, как было указано в письме с инструкциями, которое нам прислали по Интернету. Пришел туда, спел им эти две песни. Они сказали: «Нет, делай одну английскую и одну русскую. Или две русские». Для меня это был абсолютный шок. Я поспорил-поспорил, но в конце все-таки решил, что спою песню Максима Леонидова «Две гантели и один утюг», с которой ни разу не выступал абсолютно нигде, которую слышал только в «ВКонтакте» в аудиозаписях и текст которой выучил по дороге в машине.

Евгения: Да, это серьезное испытание.

Станислав: Понимаете, там такая система… Система перекрестных проверок. Когда человек, особенно маленький человек, попадает туда, он все время, каждую секунду тестируется на прочность. И многие дети, к сожалению, не выдерживают и ломаются.

Евгения: Такой «неестественный отбор»?

Станислав: Я не думаю, что это делается намеренно, просто так функционирует в принципе шоу-бизнес. Ты пришел, выбрал согласно письму, которое тебе прислали, две популярные композиции. Представляете, в Самаре ты их репетировал, приехал в Москву на кастинг. У тебя в голове две вещи, ты больше ни о чем думать не можешь, потому что кастинг все-таки, да ещё и в Останкино. А тут тебе за пять минут до выхода на сцену говорят, что две английские песни не пойдут.

Евгения: Тут и взрослый бы растерялся… И ты, Даня, вот с этим «Утюгом» как раз и прошёл?

Даниил: Сложно сказать…

Я для себя Даньку в каком-то смысле открыл. Когда он взял и по-настоящему разозлился. И сказал: «Ах, вы хотите русскую песню? Ладно, будет вам русская!» И выбрал смешную и нелепую, и спел ее со всей этой своей злостью.

Станислав: Нельзя сказать, с какой именно песней. На кастинге оценивают ведь не песню.  Оценивают общий эмоциональный фон, который идет от исполнителя, и, естественно, какие-то элементарные профессиональные навыки. То есть если слуха нет, понятно, что туда не попадешь. Хотя если слуха нет, ты и до кастинга не доберешься…

Но основной момент, конечно, – это стрессоустойчивость. Здесь очень четко становится понятно, что дети делятся на две основные категории: на тех, кто во время стресса впадает в ступор, и на тех, кто во время стресса решается на все. Я не знал, к какой из этих категорий относится Даник, потому что до этого у него никаких особых стрессов не было. Но теперь я знаю. Я для себя Даньку в каком-то смысле открыл. Когда он взял и по-настоящему разозлился. И сказал: «Ах, вы хотите русскую песню? Ладно, будет вам русская!» И выбрал смешную и нелепую и спел ее со всей этой своей злостью. Возможно, поэтому его и заметили.

Евгения: Дань, а победить-то тебе хочется?

Даниил: Ну, как не хотеться…

Станислав. «Голос» – очень сложный проект в плане идеологии. Я не знаю, слышали Вы или нет, у них есть такая песенка, ее исполняют лидеры прошлого «Голоса» на мотив Майкла Джексона. Я не помню, конечно, ее всю. Там есть такая фраза: «Покажи стране, насколько ты крут». Эта мотивация, на мой взгляд, психически здоровому человеку подходит не сильно. То есть кому бы то ни было показывать, что ты крут, – это вообще… ну, это образ поведения животного. И поэтому такой задачи – показать стране, насколько ты крут, раскидать там какие-то распальцовки в этой связи – у нас просто не стояло.

Евгения: А какую задачу ставили?

Станислав: Первична музыка. Первичен не спорт, не кто победит. Первична музыка. Вот в этом смысле там интересно. Потому что сделать вещь так, чтобы она зацепила таких «матерых» людей, чтобы зацепила тех же, например, кто на кастинге сидит… Через них проходит 800 детей, все эти дети талантливые очень. И у всех у них свои представления о той песне, которую они принесли туда, одну или две, как получается. И у всех у них свое представление о собственном образе и о поведении, и об образе этой песни. Понимаете?

Лично мне показалось, что у большей части детей вот этой мотивации – покажи, насколько ты крут, – не было. Все-таки большая часть из них — люди абсолютно нормальные, им хочется показать ту вещь, которую они любят, так, чтобы её вместе с ними полюбили все. Это гораздо интереснее, чем показывать кому-то, насколько ты крут. Поэтому проект в эмоциональном отношении неоднозначный, он сложный. И дети сложные. И родители сложные.

Евгения: Вы скоро уезжаете в Москву. Что там вас ждет? 

Станислав: Ой, там будет огромное количество всего на свете! Будет несколько дней сплошных телевизионных съемок, несколько дней репетиций. Репетиций очень много. Будут дни, когда одновременно есть и репетиция, и съемка, и еще какие-то дополнительные процессы. Это очень масштабный проект. Кроме Самары я нигде на телевидении не работал. И когда я попал туда и посмотрел, как там работают люди над такими проектами, был шокирован.

Евгения: Люди просто делают свою работу. И, кажется, хорошо. Уверена, что после такой серьезной работы Даня откроет для себя новые горизонты своих возможностей. И даже, наверное, в Самаре ему потом будет тесновато.

Станислав: Скажу честно, все, кто делает этот проект, трудятся как каторжные. Просто как каторжные. Как будто единственной задачей человека является работа. В этом смысле я, кстати, сделал для себя очень важное открытие.

Провинция кардинально отличается от Москвы. Мы профессиональной деформации стыдимся, а они ею гордятся.

У нас существует четкое разделение: вот здесь я работаю, а вот здесь я живу, здесь у меня все настоящее, а вот здесь у меня работа. Там все совершенно по-другому. Когда нам говорят: «Вот уехал в Москву, значит, будет пахать», мы это воспринимаем как неприятную информацию, как будто человек уехал на каторгу. На самом деле для них пахать – это замечательно. Они очень любят свои рабочие места и свою социальную роль, и для них это гораздо больше значит, чем для нас. Попав в такую атмосферу, очень сложно вернуться тем, кем ты был для этого.

Евгения: Даниил, а попахать тебе уже довелось, да? Ты устал после съемок?

Даниил: Ну, если считать одиннадцатичасовую репетицию «пашней», то да.

Евгения: Одиннадцатичасовую???

Станислав: Понимаете, например, генеральная репетиция проходит несколько дней. И очень много времени проходит в ожидании. Это ожидание тоже конструктивно, оно тоже готовит. Кто-то не выдерживает, начинает бегать, носиться. Кто-то, наоборот, уходит в себя, сидит в углу и т. д. Это в первую очередь опыт переживания очень сильного стресса.

 — Евгения: Мы желаем вам удачи. Будем болеть за вас вместе со всей Самарой. И, надеюсь, обязательно ещё увидимся… Маленькая просьба к Дане: спой для нас что-нибудь…  

Даниил: Пап, можно?

Станислав. Хочешь если, то можно, кто ж тебе запретит?

P.S. Второй сезон музыкального шоу «Голос. Дети» начнет выходить в эфир на Первом канале с 13 февраля.

Фото: Анар Мовсумов, видео: ДГ