КУЛЬТУРНЫЙ СЛОЙ

Список самарских достопримечательностей невелик, формален и скучен. Чтобы убедиться в этом, достаточно взглянуть на страницу Самары на официальном портале чемпионата мира по футболу 2018 или, например, загрузить приложение Яндекс.Прогулки, ну, или, наконец, посмотреть на справочник туриста от Департамента туризма. Ничего кроме железнодорожного вокзала, который по странному стечению обстоятельств тоже считается городской достопримечательностью, пары площадей, музеев и театров вы не найдете.

ДГ совместно с Институтом Города решил исправить эту ситуацию и создать свой альтернативный гид по не парадной Самаре, в который войдут представляющие ценность объекты архитектуры, события, истории, мифы и люди, населяющие наш замечательный город-курорт.

Начнем, пожалуй, с улицы, которая как нельзя лучше подходит для организации так называемых туристических маршрутов, самой нетронутой современными застройщиками и самой забытой улицы Молодогвардейской.

Первой точкой на нашей культурной карте будет доходный дом книготорговца С.А. Гринберга, расположенный по адресу: Молодогвардейская, 98/Некрасовская, 53, признанный одним из красивейших образцов провинциального модерна в Самаре.

Дом до 1917 года располагался на участке, который имел выходы сразу на две улицы — Предтеченскую (Некрасовскую) и Соборную (Молодогвардейскую), не являясь при этом угловым. До 1906 года это были два разных усадебных места, одно из которых значилось по Предтеченской, а другое – по Соборной.

На усадебном месте по улице Предтеченской (на этом участке в настоящее время находится дом № 53 по Некрасовской), согласно подворной описи домов 1858 года располагалась изба, построенная 1838 года.

В 1862 году владелец участка Кошелев М.В. обратился в Губернское правление за разрешением на строительство каменного двухэтажного дома и нежилых служб. Существующие деревянный флигель и нежилые службы Кошелев обязался снести; разрешение было получено.

В 1874 году Кошелев М.В. подал прошение в Самарскую городскую управу о строительстве каменных служб с брандмауэрами. На усадебном месте, выходящим на Соборную (на этом участке в настоящее время находится дом № 98 по улице Молодогвардейская), согласно подворной описи домов 1858 года, располагалась деревянная изба, построенная в 1850 году.

В 1864 году владелец участка П.О. Уласов обратился в Губернское правление за разрешением на строительство деревянного на каменном полуэтаже флигеля, ворот, лавки, служб, забора и каменного брандмауэра; разрешение было получено. К 1871 году на участке стоял двухэтажный полукаменный флигель.

В сентябре 1880 года владелица усадьбы обратилась в городскую управу за разрешением построить каменный двухэтажный флигель и каменные службы; проект был утвержден.

В 1901 году новый владелец усадьбы Н.И. Лебедев подал прошение в Самарскую городскую управу о строительстве на его участке каменных служб с жилым помещением; разрешение было получено.

В 1906 году участки по Соборной и Предтеченской перешли в собственность мещанина Соломона Абросимовича Гринберга. 25 июля 1908 году он подал прошение в Самарскую городскую управу о разрешении ему надстройки третьего этажа над его домом по Соборной и расширении окна магазина в этом же доме, а также на строительство нового дома по Предтеченской.

Строительство велось по проекту младшего инженера строительного отделения губернской управы Зельмана Клейнермана. Клейнерман занимался частной практикой и был востребованным архитектором. По его проектам был возведен целый ряд зданий и общественных сооружений: Самарская хоральная синагога, здание типографии И. А. Федорова на Галактионовской, доходный дом доктора М.А. Гринберга на пересечении Самарской и Рабочей, пожарная часть на Чернореченской и другие.

Архитектор Клейнерман спроектировал трехэтажное кирпичное здание Г-образной формы с двумя независимыми фасадами, выходящими на две улицы. Главный фасад выходит на красную линию Соборной улицы. Декоративная отделка стен содержит мотивы, характерные для стиля модерн.

В книге «Модерн в архитектуре Самары» заслуженный архитектор России Ваган Каркарьян описывает декор фасада по Молодогвардейской следующим образом: «Так архитектор откликнулся на только что изобретенные патриархом австрийского модерна Отто Вагнером декоративные мотивы. Однако изощренный, «криволинейный ар нуво» раннего модерна З.В. Клейнерман превращает в декоре дома Гринберга в «прямолинейный» вариант ар нуво. Такой подход отражал пристрастие архитектора к порядку, строгости, ордерной ясности».

На фасаде присутствует большое количество растительного декора. В доминирующей в композиции центральной части фасада вывешены балконы жилых помещений второго и третьего этажей. Пилястры на месте капителей украшены крупными масками львов, характерными для стиля модерн, с пышной гривой и хищным оскалом. Балконы связаны между собой узкими круглыми колоннами и завершены фронтоном криволинейного плавного очертания. Большая часть декора балкона и обрамляющих его колонн утрачена, сохранность и состояние этой части неудовлетворительное. Сохранились первоначальные фрагменты уникального ограждения балконов – рельефные гипсовые вставки в виде широких стеблей растений, переплетенных в упругом изящном модерновом изгибе, как бы поддерживая балконные перила.

Центральная часть главного фасада акцентирована высокой аттиковой стенкой с вазонами, гипсовым декором из переплетенных лент, увенчанной крупной скульптурой женской головы с развивающимися волосами, чей взгляд будто направлен вниз на прохожего наблюдателя.

Дворовые фасады лишены лепного декора, не оштукатурены, решены в духе строгого рационального модерна с большими окнами жилых помещений доходного дома.

Архитектор Сергей Малахов в своей монографии «Поэтика городского пространства Самары» рисует свой образ, навеянный домом Гринберга:

“Теплый октябрьский дождь не растопит холодную массу Коцита. Не растопит, — подтверждает печальная женщина-маскарон, Беатриче книготорговца Гринберга. В отличие от любимой поэтом дочери флорентийского банкира Фолько Портинари, каменная Беатриче Гринберга и творение Зельмана Клейнермана, все еще смотрит на этот мир удивительно живыми глазами. Внизу какое-то заведение, аптека, двери закрыты, не верится, что для меня или Гринберга приготовлена чашка кофе. А было бы неплохо, если бы вместо контрафактных таблеток в застекленной венской витрине красовались домашние пирожные, изготовленные заботливыми руками Розы Клейнерман, в которую тайно был влюблен книготорговец. «Проходите», – сказала бы Роза. «Да, да, извольте», — смутившись, ответил бы Гринберг. Звякнул бы бронзовый колокольчик, оттянутый на струне. Как будто бы дом – это огромный глокеншпиль с простыми колокольчиками, звучащими в уходящем ввысь и вглубь лабиринте в особом светлозвенящем тембре в piano. «Кто исполняет?» – спросил бы Гринберг. «Октябрьский дождь», — ответил бы я».

Здание использовалось как доходный дом; нежилые помещения первого этажа, очевидно, сдавались под торговлю внаем или были заняты самим владельцем. После революции дом был национализирован, и в нем размещены коммунальные квартиры.

Своими воспоминаниями о детстве, проведенном в этом доме с ДГ поделился Станислав Николаевич Козлов:

— Родился я не в этом доме, а, как и положено, в роддоме № 1,  который находился на Льва Толстого (Больница общества Красного Креста — прим. ред.). Но с самого рождения в 1937 году и до окончания Куйбышевского медицинского института я прожил по адресу: Молодогвардейская, 98/Некрасовская, 53. Домом Гринберга мы свой дом, конечно, не называли. Об этом просто не знали. Например, о том, что мой отец купеческого происхождения, я узнал в зрелом возрасте. А в те времена, когда эта улица называлась Кооперативной, об этом не принято было говорить.

— Мой дед был закройщиком-конструктором на швейной фабрике “Красная Звезда” и еще в 20-х годах выхлопотал в этом доме трехкомнатную квартиру с кухней — по тем временам роскошное жилье. Если вы зайдете во двор с Некрасовкой, 53, посмотрите направо — весь первый этаж этого трехэтажного здания был наш.

Каждый вечер на нашей кухне собирались все соседские деды. Вешали на стену большую карту и “воевали” — строили границы, рисовали войска, маневры и так далее.

— Когда началась война, все квартиры стали коммунальными, и нас тоже уплотнили. В одной из комнат поселилась семья, эвакуированная из Сталинграда. Жили дружно. Каждый вечер на нашей кухне собирались все соседские деды. Вешали на стену большую карту и “воевали” — строили границы, рисовали войска, маневры и так далее. И мы, соплястики, собирались: “Стас, у тебя там будет совещание?” — “А как же!” И вот Валерка Лебинзом с 3-го этажа бежит, Вовка Левин со второго напротив, все бегут к нам на кухню слушать речи командующих.

— Во времена моего детства у нас был очень просторный двор — солдаты занимались строевой подготовкой, маршировали как на плацу. Во двор завозили дрова, из которых мы делали машины, танки, пушки — тоже, значит, воевали. А если выйти из двора и свернуть налево — в здании прежде размещалось общество Красного Креста и Красного Полумесяца, а потом его заменил физкультурный диспансер, в котором я занимался. Занял первое место по гребле на байдарке в спартакиаде народов РСФСР в 1956 году.

— Пацанятами мы бегали в клуб глухонемых. Он был расположен ниже по Некрасовской. Там показывали кино, и нас пускали бесплатно. Сидели на полу и смотрели “Чапаева”, “Волгу-Волгу”, “Веселых ребят” и другие фильмы.

— Напротив моего дома в здании с шаром (Молодогвардейская, 65А) размещалась аптека. Классическая такая советская, с большими витринными стеклами, тяжелой мебелью красного дерева, оставшейся здесь с дореволюционных времен, запахом лекарств и фармацевтами, которые тут же готовили эти лекарственные препараты. В этой аптеке снималась одна из сцен фильма “Тревожные ночи в Самаре”. По сюжету в аптеке у шпионов была явка, они там встречались и что-то затевали против советской власти. Сейчас там черт знает что.

— Я занимался в драмкружке и хоре мальчиков Куйбышевского театра оперы, балета и музыкальной комедии. Так он тогда назывался. С нами работали ведущий солист театра Ястребов Николай Григорьевич и артист Шахновский Вилли Рувимович. Мы были артистами — мимансами, участвовали в массовых сценах оперных и балетных поставках. Я выходил на сцену в “Царской невесте” и “Пиковой даме”, в разных опереттах.

— Я совсем недавно там был. Хотел посмотреть на свой двор. Все изменили до неузнаваемости. На углу Молодогвардейской и Некрасовской выстроили жилой дом — громилу, и им как будто законопатили двор, он стал такой тяжелый, заходишь в него и попадаешь в замок Иф.

Время не пощадило не только двор, но и сам дом, который нуждается в срочной реставрации. Фасад объекта культурного наследия регионального значения разрушается всё сильнее, здание теряет свой уникальный архитектурный облик в прямом смысле — лепной декор падает буквально на головы прохожих, маскарон на фасаде по улице Некрасовской утрачен. В 2011 году обрушился один из вазонов. В 2012 году после ряда публикаций в СМИ, блогах, и встрече общественников с мэром города администрация провела аварийный ремонт балконов на главном фасаде, в противном случае они могли рухнуть в любой момент.

О своих надеждах, переписке с чиновниками и перспективах реставрации дома ДГ рассказала председатель совета дома Гринберга Анастасия Свиязова:

— Ровно год назад мы смогли осуществить мою мечту жить в центре и переехали в этот дом из хрущевки в Промышленном районе. Квартира находилась в ужасном состоянии, но с ремонтом квартиры мы справились. Настоящий шок наступил, когда мы осознали, что вкладывать придется не только в квартиру, но и в дом. Помимо фасада, разрушения которого видны невооруженным взглядом, требуют ремонта кровля, прогнившие коммуникации и несущие балки в подвале.

— Шок прошел, когда я поняла, что в доме живут адекватные и отзывчивые люди. Беда в том, что каждый решает только свои проблемы. Имея опыт организаторской работы — по прежнему месту жительства возглавляла совет дома — я решила всех объединить.

Для начала необходимо было разобраться в том: как и на какие средства можно отреставрировать дом. Так как это объект культурного наследия регионального значения , в федеральные программы он не попадает.

Существуют две городские программы — “Сохранение, развитие, популяризация историко-культурного наследия г.о. Самара” на 2012-2020 г.г. и “Капитальный ремонт многоквартирных домов, расположенных на территории г.о. Самара” на 2015-2017 г.г. В обеих программах реставрационные работы в 2015 году по дому Гринберга не запланированы. Для того, чтобы попасть в эти в программы на 2016 год, необходимо пройти процедуру согласования у главы района и депутатов городской думы.

— За счет администрации города в 2012 году нам отремонтировали балкон с помощью небольшого количества штукатурки, краски и бравого таджика на подвязке. Жители рассказывали: в подъезде долго висело объявление о том, что на эти цели потратили 18 миллионов рублей.

Действуют также две региональные программы — капитального ремонта и подготовки к чемпионату мира по футболу 2018 года. В первой программе заложены средства на ремонт внутридомовых инженерных систем и подвальных помещений, а по второй программе возможен ремонт фасадов и кровель зданий, расположенных в историческом центре.

Соответственно, ремонтировать фасад можно только с его реставрацией, поскольку дом является памятником. Но тут возникает проблема, которая заключается в том, что дом — ПАМЯТНИК!

— Для дома складывается хорошая картина: по обеим программам нас можно отремонтировать. По одной программе — трубы и подвал, по другой — фасад и крышу. Конечно, это не полная реконструкция, но все же максимальный ремонт за государственный счет.

Соответственно, ремонтировать фасад можно только с его реставрацией, поскольку дом является памятником. Но тут возникает проблема, которая заключается в том, что дом — ПАМЯТНИК!

Выяснилось, для того, чтобы дом отреставрировали по программе подготовки к чемпионату по футболу, он должен быть включен в приказ Министерства культуры Самарской области от 05.06.2014 №37 “Об утверждении перечня ОКН, расположенных вдоль гостевых туристических маршрутов, в отношении которых является целесообразным проведение работ по их сохранению в рамках реализации мероприятий по подготовке к проведению в 2018 году чемпионата мира по футболу”.

Как ни крути, дом находится на туристическом маршруте, но его по какой-то причине в этом перечне нет. Ежегодно Минкульт должен дополнять приказ домами, которые должны быть отремонтированы в следующем году. Проблема в том, что до сих пор не отремонтированы дома, запланированные на 2014 год.

По региональной программе капитального ремонта ни одного памятника ни в 2014-м, ни в первой половине 2015 года не отремонтировали. После долгой переписки с жильцами дома и подобающих заверений в скором проведении работ сотрудники фонда внезапно осознали, что дом — памятник. Для проведения ремонтных работ на объекте, который является памятником архитектуры, необходимо поручение от областного Минкульта. Какое-то время ушло на его получение. Теперь обещают в скором времени сделать проект реставрации дома. Но предприятие реставратора Натальи Басс несколько лет назад уже создавало проект, который затерялся где-то между департаментом ЖКХ и фондом капитального ремонта.

Возникает ситуация: формально дом можно отремонтировать из нескольких финансовых источников, но фактически, чтобы добиться ремонта своего дома, Анастасии Свиязовой и ее соседям придется обить не один порог и извести не одну пачку бумаги на переписку с чиновниками из городской и областной администраций.

Фотографии: Анар Мовсумов, Дарья Романова, Евгений Нектаркин, архив семьи Козловых. Главная иллюстрация: Наталья Маслова.

При работе над материалом использованы сведения об объекте культурного наследия регионального значения «Доходный дом книготорговца Гринберга С.А.» и архитектурно-художественный анализ зданий, расположенных на территории домовладения, предоставленные редакции ДГ доцентом кафедры архитектуры СГАСУ, кандидатом архитектуры Еленой Сысоевой.

Следите за нашими публикациями в Telegram на канале «Другой город» и ВКонтакте